"Дункан Кайл. Потайной ход" - читать интересную книгу автора

тюрьму с самой совершенной системой охраны.
- Извини, что побеспокоил тебя в воскресенье вечером... - начал он.
Я знаю его ровно настолько, чтобы ограничиться фразой: "Привет, Джим",
поэтому я сказал:
- Мне очень приятно, Джим, я тебя слушаю.
И стал ждать, что будет дальше. Он может покупать дом, разводиться с
женой, составлять завещание... Я готов заняться всем, что бы он ни
предложил.
- Я о Питеркине, - сказал Макквин.
- Что с ним?
- Он мертв.
У меня засосало под ложечкой, как обычно бывает, когда приходят дурные
вести. Ибо речь шла о человеке, который был самим воплощением жизненной
энергии.
- Как это произошло?
- Дознание проведут утром, тогда и получим точные сведения. Похоже, с
лестницы.
- То есть умер так, как обычно гибнут заключенные в тюрьмах, когда им в
этом помогают? - спросил я.
- Не надо об этом думать. Во всяком случае, не теперь. Я решил, что
тебя следует поставить в известность. Он был твоим подзащитным.
- Кто производит вскрытие?
- Правительственный патологоанатом. Ты приедешь на дознание?
Я задумался. Олбани в пятистах километрах от моего обиталища, а сейчас
восемь вечера. Сидя с трубкой в руках, я живо представил себе пять часов
езды по темному безмолвному шоссе, по бокам которого мелькают большие
кенгуру, внезапно выскакивающие на середину дороги и замирающие в лучах
автомобильных фар. Только попробуй наехать на крупного самца! Он пробьет
лобовое стекло и в агонии искромсает вас на куски. А я вообще не люблю так
просто, мимоходом убивать животных.
- Попробую успеть. Во сколько мне надо быть?
- В десять, но могу попросить и подождать.
- О'кей, раз у тебя есть такая возможность. Я выеду рано, постараюсь не
опоздать. Дай мне знать, если что, хорошо, Джим?
После этого я приготовил себе виски с содовой, уселся в кресло и вскоре
поймал себя на том, что думаю о Питеркине...

* * *

Само имя какое-то дьявольское у этого человека. До него я знал только
одного Питеркина, мальчика из "Кораллового острова". Но этот Питеркин не
имел ничего общего с юным героем Р.-М. Бэллентайна. Это вам не маленький
мальчик. Мой Питеркин - настоящий гигант. Вернее, был им. Что-то около
одного метра девяноста сантиметров. Прочный как гвоздь, крепкий как дуб,
косая сажень в плечах - все эти избитые выражения вполне к нему применимы.
Для тех, с кем он хотел подружиться, на его лице появлялась широкая улыбка,
но она сияла не часто, потому что Питеркин был человеком замкнутым.
Должен сказать, его стремление к уединению совсем не такое, как у нас,
когда мы, добропорядочные граждане, включаем телевизор, запираем дверь и не
открываем никому, ибо не желаем, чтобы нас трогали. Нет, замкнутость