"Вениамин Каверин. Рисунок (Журнал "Новый мир")" - читать интересную книгу автора

тебе не поверит. Немногим удается проникнуть в выдуманную страну, и в
конце концов они возвращаются, чтобы рассказать о ней обыкновенным людям.
Я не стал бы уговаривать тебя, ты счастлив, но это короткое счастье! В
обыкновенном мире, конечно, не бродят по лесам, разговаривая с березами,
белками и ежами, ты же не захочешь огорчить тех, кто любит тебя. И,
кстати, теперь тебе не нужно превращаться в собственный рисунок, потому
что Лука Лукич улетел неизвестно куда в авиашубе, а мачеха надеется, что
она навсегда избавилась от тебя.
- Короче говоря, - сказал Петька, - не будешь же ты всю жизнь бродить
по лесам голодный, заросший, в ковбойке и оборванных джинсах. Вот еще
Маугли нашелся! Лесники-то не знают о твоих фантазиях. Примут за
браконьера - и вся недолга!
- Самое важное, что каждый час, каждую минуту тебя ждет надежда на
счастье, - прибавила Таня.
Заслушавшаяся Мария Павловна уронила судки. Суп пролился, котлеты
покатились, и только нетронутый кусок шоколадного торта соблазнительно
темнел на зеленой траве.
Юра метнулся в сторону, когда Петр Степанович вынул из кармана
волшебную палочку. В больших, мягких глазах было: "Да, да, да", но все
выгнутое, как сломанный обруч, лицо говорило: "Нет, нет, нет". Победили,
конечно, глаза, ведь недаром же говорят что они "зеркало души". В этом
"зеркале" шаткое сомнение стало сменяться уверенностью, а ведь от
уверенности не больше двух шагов до решения. Петр Степанович взял в руки
волшебную палочку. Ему показалось, что Юра будет стесняться своего
превращения, и он скомандовал:
- Прошу отвернуться!
Все послушно отвернулись в сторону, а когда Мария Павловна спросила:
"Теперь можно?" - на месте сильванта стоял высокий юноша, смуглый, с
вьющейся каштановой шевелюрой, длинноногий, плечистый, но, как ни странно,
чем-то непохожий на обыкновенных людей.
"Это пройдет, - подумала Таня, - через два-три дня он ничем не будет
отличаться от нас".
(Но она ошиблась. Прошли годы, Юра стал великим поэтом, а поэты, да еще
великие, во многом отличаются от обыкновенных людей.)
- Это прощание с детством, - сказал он задумчиво. - Никогда больше я не
буду жить в придуманной стране. Рисовать сильвантов я тоже не стану - я не
трус, но, по-видимому, это слишком опасно. Мария Павловна, спасибо за
обед, от которого остался только кусок шоколадного торта. Я с
удовольствием съем его, у меня першит в горле от орехов, которыми меня
угощали белки, а есть сырые грибы можно, мне кажется, только один раз в
жизни. Сегодня я возвращаюсь в Хлебников. Я не буду больше жить у мачехи
просто потому, что я ее не люблю, а она не любит меня. Я окончу школу, а
потом стану резчиком в Мастерской Игральных Карт. Надеюсь, что Иван
Георгиевич устроит меня в общежитие. Ириночка снова начнет петь, и весь
город будет слушать ее. А иногда она будет петь негромко, почти шепотом
для меня, когда мы будем одни гулять по набережной вдоль моря. А теперь
простите меня за все тревоги, которые я нехотя вам причинил.


Все на свете, к сожалению, кончается, пора и мне поставить точку, без