"Вениамин Каверин. Рисунок (Журнал "Новый мир")" - читать интересную книгу автора

брался сделать Мэра "небоеспособным", как он выразился, в два удара.
Теперь Петька, возглавляя экскурсантов, сидел на каштане, который
простирал свои нежные ветви над местом дуэли.
- В таком случае прошу занять места, - сказал в рупор Саша.
Первый выстрел, согласно жеребьевке, был за Петром Степановичем, и все
ахнули, когда он стал целиться в Мэра. Но в эту минуту он подумал, что
Гроссмейстеру по спасанию людей как-то не с руки расправляться с Мэром,
который считается человеком, хотя и несимпатичным во всех отношениях. И
хотя расправиться все-таки хотелось, он отвел руку в сторону и выстрелил в
воздух.
Все ахнули. Все перевели дух. Все до одного уставились на Мэра, который
мог оценить великодушие Петра Степановича, а мог и не оценить. Мэр не
оценил. Злобно поджав маленький ротик, он стал усердно целиться в своего
противника.
Необходимо отметить, что старый резчик, секундант Петра Степановича,
лучше всех в городе знал характер Мэра, который в свое время начинал в
Мастерской Игральных Карт под его руководством. Он как раз был уверен в
том, что Лука Лукич не способен оценить благородный поступок. Поэтому,
отправляясь на поединок, он заранее вынул из чемодана Петра Степановича
волшебную палочку и на всякий случай положил ее в боковой карман его
пиджака. Он не очень-то верил в чудеса, но наступило мгновение, когда он
был вынужден до известной степени в них поверить.
Мэр выстрелил, и пуля, почти долетевшая до груди Петра Степановича, под
прямым углом повернула налево и упала в траву.
Трудно передать, какое острое впечатление произвел на Мэра этот
странный случай. Коварство, злоба, хитрость уступили место глубокому
изумлению в плоских птичьих глазах. Впрочем, все изумились, и немедленно
завязался спор. Одни стали утверждать, что это - чудо, а другие - что
дуэльные пистолеты состарились и нет ничего удивительного в том, что они
не могут послать пулю дальше десяти шагов.
Согласно условиям дуэли, теперь должен был вновь стрелять Петр
Степанович. И он действительно выстрелил, но не в Мэра, а в случайно
пролетавшую мимо ворону, хотя она была не в десяти, а в добрых тридцати
шагах от места дуэли.
Зрители на этот раз не только ахнули, но стали оглушительно
аплодировать. Все, кроме, разумеется, вороны, почему-то развеселились.
Послышались крики: "Вот это да!", "Вот это работа!", "Какая прелесть!",
"Сдавайся, Мэр!" и так далее.
Однако Мэр, по-видимому, и не думал сдаваться. На этот раз он целился
долго, очевидно, надеясь попасть в живот противника, а между тем, хотя
Петр Степанович ежедневно делал зарядку, много ходил и плавал, живот был
его самым уязвимым местом. И снова пуля, долетев до намеченной цели, круто
под прямым углом повернула, но на этот раз не налево, а направо. Повернула
и упала в море, звонко булькнув, точно вылетела не из пистолета, а из
пустой бутылки.
Казалось бы, этот звук должен был подбодрить Петра Степановича. Но, как
это ни странно, он вдруг рассердился. Добрые глаза его омрачились,
нашлепка на толстеньком носу позеленела от злости, и вопреки дуэльному
кодексу он как-то потоптался на месте, загребая левой ногой. Именно с
таким упрямым, непреклонным лицом он ставил заслуженную двойку вместо