"Ясунари Кавабата. Спящие красавицы" - читать интересную книгу автора

невинностью. Она, должно быть, еще не прибегала к таким уловкам, как
освежение рта ароматическими вещевами, поэтому Эгути чувствовал лишь запах
дыхания молодой женщины. Ему не нравились темные большие соски, у девушки
они были маленькие и светло- розовые, Эгути убедился в этом, приподняв
одеяло, укрывавшее девушку по плечи. Девушка лежала на спине, так что можно
было поцеловать ее в грудь. Она явно была не из тех женщин, которых
неприятно целовать. Эгути подумалось, что если уж ему в его годы все это
доставляет такое удовольствие, то какую же радость получают бывающие здесь
старики, которые готовы заплатить за это любую цену, готовы рисковать всем.
У него мелькнула мысль, что среди этих стариков есть, наверное, и скупые. А
девушка спит и ни о чем не подозревает; интересно, всегда ли ее лицо
выглядит так, как здесь? Не бывает ли оно несвежим, некрасивым? Эгути не
втянулся в эту дьявольскую, отвратительную игру, потому что девушка была так
прекрасна во сне. Не заключается ли разница между Эгути и другими стариками
в том, что в нем еще оставалось нечто, позволявшее ему вести себя как
подобает мужчине? Тем, другим, необходимо, чтобы девушка беспробудно спала
всю ночь. А старый Эгути, правда, легонько, но уже дважды пытался разбудить
ее. Он и сам не знал, что бы стал делать, если бы по недоразумению девушка
вдруг проснулась, но хотел ее разбудить. Очевидно, из любви к ней. Нет,
должно быть, все- таки от ощущения пустоты и страха.
- Не пора ли спать? - услышал он свой собственный шепот, хотя вполне
мог говорить громко, и добавил: - Этот сон не будет вечным. Ни для нее, ни
для меня...- После этой необычной ночи, как и после любой другой до нее,
завтра утром он проснется, чтобы жить,- подумал Эгути и закрыл глаза. Ему
мешала согнутая в локте рука девушки, указательный палец которой касался ее
губ. Эгути взял ее руку за запястье и положил вдоль тела. Почувствовал
пальцами пульс и задержал их на запястье девушки. Пульс бился приятно и
ровно. Спокойное дыхание спящей было немного медленнее, чем дыхание Эгути.
Ветер время от времени пролетал над крышей, но в нем больше не слышалось
голоса приближающейся зимы. Шум волн, бьющихся о скалы, доносился все еще
громко, но уже мягче; казалось, что отзвуки этого шума поднимаются с моря,
как музыка, звучащая в теле девушки и переходящая в биение пульса на
запястье, а затем в биение сердца в ее груди. Перед закрытыми веками Эгути в
такт этой музыке закружился в танце белоснежный мотылек. Старик выпустил
руку девушки. Теперь он совсем к ней не прикасался. Запах ее дыхания, запах
тела, запах волос были едва ощутимы.
Старый Эгути вспомнил те несколько дней, когда он со своей
возлюбленной, у которой однажды на груди выступила кровь, тайком сбежал в
Киото через Хокурику. Быть может, он смог сейчас так живо все это припомнить
оттого, что ему передавалось немного тепла от юного, чистого тела спящей
девушки. Железная дорога от Хокурику до Киото проходит через множество
маленьких туннелей. Каждый раз, когда поезд въезжал в туннель, девушка
пугалась, прижималась коленями к Эгути и хватала его за руку" Когда они
выезжали из туннеля, над пригорками и маленькими бухточками стояли радуги. И
каждый раз девушка восклицала, радуясь каждой маленькой радуге: "Какая
прелесть!" или "Ах, как красиво!" Она искала их глазами и справа, и слева и
порой замечала такие бледные и неприметные, что трудно было сказать, есть ли
они на самом деле. В конце концов это удивительное обилие радуг стало ей
казаться плохим предзнаменованием.
- А вдруг нас догонят? Боюсь, нас схватят, как только мы приедем в