"Джон Кац. Год собаки. Двенадцать месяцев, четыре собаки и я" - читать интересную книгу автора

Я получил доказательство, что мой пес вовсе не дикое существо,
напротив, в этом клубке нервов и неистощимой энергии таится ласковая нежная
душа. Уже через пару дней он, после расчесывания, положил мне лапы на плечи,
как бы обнял меня. Я в ответ обнял его: "Все хорошо, приятель". И повторял
это снова и снова, в надежде, что повторение заставит его поверить мне. "Все
теперь хорошо!"
Вскоре уже можно было сказать: "Девон, пошли расчесываться". Он бросал
взгляд на щетку и устремлялся к задней двери, отлично понимая, куда мы
собрались идти.
По пути в парк - я обратил на это внимание - он теперь не кружил, не
носился, никого не "пас", а шел рядом со мной. Было видно, как он собой
доволен, возможно потому, что нашел, наконец, способ подобраться к хозяину.
В такие моменты я явственно ощущал, как в нас пробивались первые ростки
привязанности друг к другу. Девон чувствовал мою заботу и ценил ее. Я же,
который имел бы пятнадцать детей, если бы позволяло здоровье (и если бы
женился на богатой наследнице), любил о ком-нибудь заботиться.
Джулиус и Стэнли теперь по большей части заботились о себе сами. С ними
уже не требовалось постоянно заниматься. А Девон нуждался во мне, и я был
готов приложить все силы, чтоб вытащить его из мрака, в который он угодил.
Но не мог же я целыми днями поглаживать его щеткой. На очереди был
следующий этап кампании за его доверие. Я начал хвалить Девона буквально за
все: вот он прошел рядом со мной хоть десять шагов; съел свою порцию и не
полез в миски лабрадоров; подошел сразу, услышав мой зов; наконец, просто
спокойно сидел. "Хорошая собака, Девон, хорошая собака!" - звучало как
заклинание.
Вроде бы и нет нужды повторять одно и то же сто раз такой умной собаке,
но два дня непрерывных похвал сотворили чудо. Его уши приподнялись, грудь
распрямилась, еще недавно такой сгорбленный и жалкий он вдруг как бы подрос,
теперь кончик его пушистого хвоста смотрел вверх.
Щетка тоже сделала свое дело - черная шерсть Девона так и лоснилась. В
глазах заблестели первые озорные искорки. Выглядел он великолепно. Это была
просто изумительная собака. Меня нисколько не удивляло, что теперь, когда мы
гуляли, из проезжавших мимо нас машин стали высовываться люди, чтобы
полюбоваться Девоном, как раньше лабрадорами.
Он, наверное, никогда не получал того, что Джулиус и Стэнли принимали
как должное, а именно - внимания, признания достоинств и дружеского общения.
Может быть, нам удалось сделать первый шаг к взаимному доверию.


* * *

Больше всего на свете бордер-колли ненавидят вынужденное безделье. Им
нужно бегать, рыть ямы, пробовать на зуб что ни попадя, все видеть и все
знать. Они умны, но если их ничем не занимать, изобретают себе отнюдь не
безобидные развлечения. Девон уже научился открывать почти все шкафы и
двери, мог вырыть большую яму всего за несколько минут. Если он не находил
себе дела по вкусу, то начинал нервничать и раздражаться, а вслед за ним в
такое же состояние впадала и моя жена.
В нем были очень сильны инстинкты охотничьей и пастушьей собаки,
унаследованные от Старины Хемпа. Когда по улице мимо нас проезжал грузовик