"Джон Кац. Год собаки. Двенадцать месяцев, четыре собаки и я" - читать интересную книгу автора

ока он оказался уже на соседней улице и помчался к находившейся там школе.
Загнав Джулиуса и Стэнли во двор, где они уселись, с удивлением взирая
на весь этот переполох, я рванул вслед за Девоном с поводком в одной руке и
совком в другой. Подбегая к школе, запыхавшийся и потный, я услышал
доносившиеся оттуда крики и автомобильные гудки.
Возле школы только что остановился автобус, на котором привезли в школу
детей. Припав к земле, Девон бешено лаял на него и кусал шины - пытался
пасти. "Нет, нет Девон, - закричал я. - Нельзя! Это же не овца, не овца!" Не
успели еще мои слова растаять в воздухе, как я осознал, насколько они
нелепы. Однако никто не обратил на меня никакого внимания и меньше всех,
конечно, Девон.
Водитель автобуса кричал что-то и жал на клаксон. Родители учеников
возмущенно галдели. Девон был занят шинами и отвлекаться не собирался.
Трудно было надеяться, что нам удастся ускользнуть отсюда безнаказанно.
Но удирать следовало как можно быстрей. Я подбежал к Девону и крикнул:
"Стоять!" Он все еще лаял. Тогда я шлепнул его, чтобы привести в чувство, он
замолк. Однако в глазах его читалось веселое возбуждение, - он явно
приглашал меня принять участие. Впервые я видел его таким счастливым; даже
уши его, наконец-то, приподнялись. Прошло некоторое время, прежде чем он
понял, что я его веселья вовсе не разделяю.
Пристегнув поводок, я потащил его прочь, выкрикивая на ходу извинения
всем толпящимся вокруг - водителю автобуса, ученикам, родителям, просто
зевакам. "Это пастушья собака, овчарка, - пытался я объяснять. - Еще
молодая, неопытная. Он думал, что работает - собирает скот в стадо - и
принял автобус за большую толстую глупую овцу". Твердя все это, я старался
улыбаться как можно более дружелюбно.
Удалялись мы с подчеркнуто небрежным видом, завернули за угол и
остановились в небольшом сквере. Всю дорогу до сквера, я, вне себя от
злости, грубо дергал поводок Девона... но вдруг мне стало его страшно
жаль, - он опять выглядел таким несчастным и забитым. Я сел на скамью. Девон
уселся рядом, тяжело дыша и, очевидно, чувствуя себя виноватым. Уши его
снова повисли. Как будто его только что чуть не убили.
- Девон, - сказал я устало. - Что же ты, черт возьми, делаешь? Нельзя
так себя вести. Нельзя облаивать автобусы. Нельзя от меня удирать.
Он взобрался на скамью, примостился у меня на коленях и потянулся
лизнуть меня в лицо. Я обнял его, и хвост его завилял. Завилял, кажется,
впервые с тех пор, как мы встретились.
Мне хотелось заверить его, что никогда его не брошу. Но нет - еще не
пришло время, еще я не мог этого обещать. Давши слово, пришлось бы его
сдержать, - эта собака поняла бы обещание.
Собаки, конечно, не осведомлены о значениях наших слов (хотя с Девоном
я не был в этом вполне уверен), но они всегда знают - вы на их стороне или
нет. Мне хотелось как-то дать Девону понять, что он мне небезразличен.
Хотелось, чтобы он простил мне шлепок, которым я его недавно наградил.
Хозяева собак не святые, и каждый может в трудную минуту потерять терпение,
особенно если дело касается безопасности. Что до меня, то я вообще никогда
не отличался особым терпением. Однако если вы все время кричите на собаку
или бьете ее, то ничего хорошего таким путем не достигнете; она станет
пугливой и нервной. Это не просто недостойно человека, это еще и
неэффективно.