"Петр Катериничев. Любовь и доблесть" - читать интересную книгу автора

окруженному двором, занавешенным рыбацкими сетями, пряно пахнущими
водорослями и морем... И сам он сидел на тенистой террасе за дощатым столом
с запотевшим кувшином терпкого красного вина и знал, что в комнатах позади
дремлет в пос-лелюбовной неге похожая на девчонку загорелая женщина с
соломенными от солнца волосами, и маленький белоголовый мальчик спит в
колыбели, и у его кроватки пахнет печеньем и молоком, и мальчик улыбается
во сне, и сны его полны моря, любви и света... И он, Олег, знает, что жизнь
продлится вечно, и сын вырастет и станет сильным, и море будет все так же
ласкать берег, и рыбак под треугольным парусом будет все так же скользить
по податливой глади где-то у горизонта, и счастье будет бесконечно...
...Полковнику никто не пишет, Полковника никто не жде-о-ет...
Данилов открыл глаза. Трое крепко подвыпивших стриженых пацанов
заунывно тянули эту песню, поочередно прихлебывая ром из массивной
цветастой бутылки.
Девчонка была почему-то одна. Ей вряд ли было больше пятнадцати. Она
сидела на земле, вытянув ноги и прислонившись спиной к бамперу автомобиля,
и тоже цедила из горлышка какое-то вино.
Сначала Олег хотел встать и уйти. Но вставать было лень: солнце грело
спину, река несуетливо несла свои воды, обрывки сна еще бродили в мозгу, и
Данилов хотел лишь одного: вернуться туда, в затененный двор, к белому дому
и солоноватому запаху моря... Он закрыл глаза, нестройное пение стало
постепенно удаляться, и снова заклубились под теплым бризом легкие
занавески, и женщина с ребенком на руках сидела у моря на желтом песке, и
волны добегали к ее ногам ласковыми курчавыми щенками.


Глава 7

Крик был пронзительным и резким. Олег принял его за крик раненой
птицы; он поднял голову, но вместо далекого морского неба увидел ажурную
крону дерева.
- Не-е-ет! Пустите! Не хочу!
Девчонку держали двое, заломив ей руки за спину и уложив грудью на
капот машины. На ней остались только трусики и кроссовки. Стриженый верзила
ухмыльнулся:
- Заткните ей пасть! Не хочет она... Кто девочку ужинает, тот ее и
танцует... - гоготнул. - Пониже наклоните, - и одним движением порвал
трусики и сдернул их.
Отступил на шаг, лакомо облизал губы:
- Ну надо же краля, а, Сазон? Просто конфетка! "Резинка" у кого есть?
- Да ладно, Хыпа, зараза заразу не берет, - хрипло отозвался Сазон. -
Начинай уже, очередь ждет!
- Не-е-е-ет!
Крик девчонки был пронзителен. Данилов выругался про себя, - дура,
подобрали, видно, покататься, тогда зачем садилась, зачем выпивала? Чего
теперь орать? Он чуть привстал на локте, произнес:
- Ребятки, вы бы ласкою, что ли, а?
Хыпа обернулся:
- Че-го?
- По-моему, девочка не хочет.