"Нина Катерли. Окно (Авт.сб. "Окно")" - читать интересную книгу автора

вспыхивали повсюду. И вдруг отец пошатнулся.
Я бросилась к окну и обеими руками вцепилась в забитую раму. Рама не
подавалась, за окном гремело, выло, сверкало. Я схватила с подоконника
тяжелую вазу и изо всех сил ударила ею в стекло. Раздался звон, шум дождя
и сырой воздух ворвались в комнату. И грохот утих. За окном тускло
светились завешенные струями воды знакомые окна на знакомой желтой стене,
впрочем, сейчас не было видно, какого она цвета. За окном был наш двор с
резким, отмытым запахом машин, с куском неба в форме трапеции. Сейчас из
этой черной трапеции падал дождь, обычный дождь, без молний. Грозы не
было.
Я постояла перед разбитым окном, потом бросилась на лестницу. Я бежала
через две ступеньки. В подъезде застегивали плащи, раскрывали зонты
какие-то люди - дождь стихал, можно было выйти на улицу. Я ждала. Прошло,
наверное, минут двадцать, ночное небо над двором посветлело, отец не
приходил. Тогда я вернулась в квартиру и пошла к нему в комнату. Штора
пузырем вздулась от сквозняка, карта с шуршанием раскачивалась на одном
гвозде. Бумажные флажки рассыпались по полу. Из окна в комнату смотрел наш
двор, что-то кричала, кого-то ругала дворничиха, наверное мужа своего,
алкоголика. И голос ее тоже был ясным, отмытым.
Я прождала отца всю ночь. Я обегала соседние улицы, хотя знала, что не
найду его там. И все же я позвонила в "скорую помощь". Мне ответили, что
такой-то в военном плаще ни в одну из больниц города не поступал.
- Сколько ему лет? - спросили меня.
- Семьдесят два.
- Так чего ж вы хотите?
Я хочу, чтобы он вернулся домой. Стекольщик из соседнего магазина
вставил стекло в его комнате. Стекло мутно-зеленое, бутылочное, когда
смотришь сквозь него, кажется, будто наш двор на дне непроточного озера.
- Потому что рама у вас - рассохши... - объяснил стекольщик.
Сейчас уже темно. Уже поздно. Больше суток прошло, и бесполезно сидеть
тут одной у окна с зеленым стеклом, бессмысленно смотреть во двор, где
сосед укутывает брезентом на ночь своего "Запорожца", бессмысленно и глупо
без конца вглядываться в стену, за которой - улица с трамваями, а за ней -
другие стены, другие улицы, и трамваи, и окна.
Ветер принес откуда-то хлопья тополиного пуха, и теперь они бьются в
зеленое стекло мягко и бесшумно, как ночные бабочки.
Странно это. Около нашего дома нигде не растут тополя.