"Валентин Катаев. Экземпляр (Сатирико-фантастический рассказ) " - читать интересную книгу автора

- Не имеете права! Я налог плачу.
- Ла-а-адно! Я тебе покажу налог!
Обыватель тщательно записал приметы и номер крамольного газетчика и,
нудно скрипя галошами, пошёл дальше.
Над фасадом большого дома обыватель прочёл надпись: "Московский
Комитет Всесоюзной Коммунистической партии".
- Тэк-с! Приятно. На глазах у всех, так сказать, подрывают устои. Так
и запишем. И улочку запишем. И номерок запишем. Всё запишем.
Обыватель внёс необходимую запись в памятную книжку и пошёл дальше.
- Товарищ, разрешите прикурить? - остановил обывателя толстый
гражданин в бобровой шубе.
У обывателя ёкнуло сердце и подкосились ноги.
- Хи-хи... Не извольте сомневаться. Никак нет. Никакого причастия к
нелегальным подпольным организациям, революционным кружкам и политическим
группировкам не имею-с и не являюсь, так сказать, "товарищем", а ежели
ночевал в участке, то, поверьте, ваш... превосхо...дительство... роковое
недоразумение... несчастное стечение обстоятельств... Ва...ва...ва...
Гражданин в шубе в ужасе шарахнулся в сторону.


Исколесив всю Москву и уже окончательно отчаявшись в успехе поисков,
заведующий музеем поздно вечером наконец, к великой своей радости, нашёл
исчезнувший экземпляр обывателя.
Экземпляр стоял посередине Театральной площади на коленях и, рыдая,
говорил:
- Как честный человек... Роковое недоразумение... Чиновник
двенадцатого класса и никакого причастия не имею... А ежели ночевал в
участке, то, видит бог, по ошибке... Боже, царя храни!.. А что касается
извозчика номер сорок девять тысяч двадцать один и газетчика номер
двенадцать (блондин, четырнадцать лет, глаза голубые, особых примет не
имеется), то могу подтвердить, что они есть замешанные в движении, особенно
газетчик, который продаёт подпольную нелегальщину... Опять же могу указать
адрес Московского Комитета Коммунистической партии... А ежели ночевал в
участке, то...
Многие прохожие останавливались и давали ему копейку.


Две недели бился заведующий музеем, растолковывая обывателю сущность
событий и перемен, случившихся за последние двадцать лет.
В начале третьей недели обыватель уразумел.
В конце третьей недели обыватель поступил в трест.
А в начале четвёртой как-то вскользь, во время обеденного перерыва,
сказал сослуживцам:
- Тысяча девятьсот пятый год? Как же, как же! Помню. Даже, можно
сказать, лично участвовал в борьбе с самодержавием. Сидел, знаете, даже. За
участие в демонстрации... Были дела! Ну да о чём толковать! Мы старые
общественники-революционеры. И вообще, вихри враждебные веют над нами...


Говорят, что один раз он не без успеха выступал даже на вечере