"Наталия Касторф. Мифы Райского Серпентария " - читать интересную книгу автора

8.

Тут и я уже все поняла. Преступный дядя Климп в свое время перепутал
объекты, вот и пострадал. У него была ложная наводка, непонятно кем данная,
что секретная кладовка некоего колдуна находится под панцырной кроватью. Но
ни имени колдуна, ни адреса секретной койки он не имел. А палач-Антоныч,
который в ту минуту еще не был палачом, с пьяных глаз намекнул ему, что у
него дома ЕСТЬ подобная кровать, что именно панцирная сетка на ней лежит, а
не какая-нибудь современно-гадостная синтетика. Ну, и...
- Единственно, кого безумно жаль, так это Климпочку, - полила слезами
мой рассказ Ритуля.
- Какие наши действия? - трусливо поинтересовался Вова.
- Сначала надо весь объект исследовать, - сказал Димуля, который тоже
решил показать себя, особенно перед свадьбой.
Все закивали, и Вове-колдуну пришлось отодвигать кровать, расшвыривать
тапочки по углам, чтобы не мешали следствию, и начинать уже, в коце концов,
искать ключ.
Пока он искал ключ, в крышку люка снизу робко постучали и разик-два
поматерились женским голосом.
Папа Микки Ай схватился за гусиное перо, первоначально спрятанное за
кавказско-лермонтовским голенищем, и стал записывать улики, приговаривая,
уже с гоголевско-плюшкинским кряхтением:
- Ни одна драгоценная улика не должна пропасть. Упустишь - потом не
обрадуешься!
- Ага! Не обрадуешься, коли тотчас не выпустишь, ану-ка, лучше
выпускай!
Жертва подполья была туговата на ухо, но достоеской терминологией
владела не хуже папы-шимпанзе. Словечки - чистой воды девятнадцатый век!
Вове-колдуну опять пришлось во всем признаться. То был голос
домработницы Лизаветы. Мы сразу, мол, как?! Но все не так просто, как
кажется.
Лизавета всю жизнь в нанятых ходила, и не только в Вовиных
домработницах. Ее еще раньше, еще в девятнадцатом веке, наняла Алена
Ивановна, она же старуха-процентщица Феди-писателя. У старухи-процентщицы, в
голову долбанутой, она долго отходила в дурковатых родственницах (на самом
деле они друг-дружке совсем чужие, эти бабы).
За не очень мелкую мзду Лизавета ходила по квартирам апендаунеров и
тошным голосом, как бы в полузабытьи, сообщала, к каком часу конкретно Алена
Ивановна бывает дома одна. Ну, чтобы приходили. А поскольку она с этим делом
обычно к мужикам приставала, которые помоложе, помускулистее, потопористее,
то все думали, что у Алены Ивановны на дому бордель, а вовсе никакая не
контора закладная.
Большинство задетых мужиков, те, кто поумнее, от такой перспективы
шарахались - не хватало еще со старухой шарахаться!
А те, кто поубожее, да почумнее, зарились, конечно. Вот, как Родион
Романович позарился, бедный студент и бешеный завистник, охочий до чужих
побрякушек.
Подумал, видно, если проститутка и не такая уж богатая окажется, то
хоть залоги людские выкраду, потом продам, потом будет чем набивать