"Карлос Кастанеда. Особая реальность: новые беседы с доном Хуаном" - читать интересную книгу автора

изрядно покалечил. У самого дона Хуана шрамы от первой встречи с гуахо долго
не заживали и исчезли лишь после того, как он нашел с гуахо общий язык.

3

10 июня 1968 года я отправился с доном Хуаном в далекую поездку - для
участия в митоте. Эту возможность я ожидал несколько месяцев, хотя так и не
понял, хочу ехать или нет. Вероятно, мои колебания были вызваны страхом; я
боялся принимать пейотль и несколько раз говорил об этом дону Хуану. Сначала
он только посмеивался, а потом заявил, что слушать меня больше не желает.
Как бы там ни было, на митоте я мог проверить свою теорию: я еще не
отказался от мысли, что для достижения общей "настройки" участников митоты
необходим скрытый руководитель. Я решил, что у дона Хуана была своя причина
отвергнуть мою теорию: он предпочитал объяснять происходящее на митоте в
терминах "видения". Мои построения шли вразрез с тем, чего он хотел от меня
добиться, и, как противоречащие его собственным взглядам, были отброшены.
Перед самой поездкой дон Хуан успокоил меня, сообщив, что есть пейотль
я не буду, а только наблюдать. У меня гора с плеч свалилась. Теперь я был
уверен, что сумею выявить те скрытые манипуляции, посредством которых между
участниками достигается полное единогласие.
Мы выехали вечером. Солнце уже клонилось к горизонту, но по-прежнему
припекало, и я жалел, что на заднем окне машины нет жалюзи. С вершины холма,
как на ладони, открылась долина. Дорога вилась черной лентой, то поднимаясь,
то опускаясь по бесчисленным пригоркам; она бежала на юг и исчезала вдали за
чередой невысоких гор.
Дон Хуан молча глядел вперед. Мы ехали долго. В машине было душно. Я
опустил стекла, но легче не стало; не выдержав, я пожаловался на зной.
Дон Хуан хмуро глянул на меня.
- В эту пору жара стоит по всей Мексике, - сказал он. - Ничего не
поделаешь.
Я чувствовал, что он продолжает смотреть на меня. Машина катилась вниз,
набирая скорость. Промелькнул дорожный знак, предупреждавший, что впереди
яма. Я нажал на тормоза, но было поздно, нас сильно тряхнуло. Я сбросил
скорость - мы проезжали участок, где вдоль дороги пасся скот. Увидеть здесь
сбитую машиной корову или лошадь - не редкость. В одном месте пришлось даже
остановиться: дорогу переходил табун лошадей. Я раздражался все больше.
- С детства ненавижу жару, - сказал я. - Каждое лето страдаю от нее.
- Ты уже не ребенок, - заметил дон Хуан.
- Все равно, я задыхаюсь от зноя.
- А я в детстве задыхался от голода, - сказал дон Хуан. - Пух от него и
не мог дышать. Но все это осталось в детстве. Теперь я голода не боюсь.
Я не знал, что ответить. Приходилось отстаивать мнение, которое мало
меня беспокоило. Не столько жара была причиной моей нервозности, сколько
полторы тысячи километров, которые нам предстояло преодолеть, - я боялся,
что дорога измотает меня.
- Давай остановимся и перекусим, - предложил я. - Как раз и жара
спадет.
Дон Хуан улыбнулся. Приличный поселок встретится теперь не скоро,
сказал он, добавив, что вполне понимает мою неприязнь к грязным придорожным
забегаловкам.