"Лев Кассиль. Губернаторский пассажир" - читать интересную книгу автора

Живо, давай! Петров, к тифону*, открой сигнал! Ходи веселей - моментом!
______________
* Тифон - аппарат, производящий звуковые сигналы. На теплоходах гудок
тифона дается сжатым воздухом.

Полицейские напирали. Медленно, молча, вершок за вершком сдавались
кимовцы. Пассажир был уже почти на самой палубе. И вдруг засипел, заревел и
завыл могучий тифон "Кимовца". Он ревел не умолкая целую минуту, на
мгновение как бы передохнул и снова взвыл. Это был сигнал о бедствии. И в ту
же минуту на мачте взвились два цветных флага - "О" и "В": "Терплю
бедствие".
- Вы что, с ума сошли? - закричал Громковой, бросаясь на мостик. -
Прекратить сигналы! Опустить флаги! Ле бандиере!... Де сигнале!...
Но заставить замолчать тифон было нелегко. Петров крепко-накрепко
прикрутил проволокой рычаг гудка к трубе, и тот теперь ревел неумолчно.
Полицейские пытались снять флаги бедствия, но ловкий, как белка, Еремчук,
забрался с ворохом сигналов на верхушку мачты и перевесил флаги повыше.
Полицейские топали внизу, по палубе, размахивая револьверами, но стрелять не
решались...
Горластый гудок "Кимовца" заливал тревогой тихую лагуну порта. И
переполох оглушил мирный тропический день.
Капитан видел: на всех пароходах, стоявших в порту, грузчики прекратили
работу. Они подбегали к борту и, прикрыв ладонью, как козырьком, глаза,
старались разглядеть, что происходит на рейде. Да и было на что посмотреть!
Огромный корабль с красным флагом за кормой здесь, в порту, среди бела дня
подымал один сигнал бедствия за другим. Полицейские суетились на его палубе,
не зная, как видно, что делать. На берегу собиралась обеспокоенная толпа.
Кто посмелее, те уже прыгали в лодки. К "Кимовцу" со всех сторон мчались
легкие белые суденышки. Татакали полицейские мото, визжали уключины.
Полуголые туземцы лихорадочно гребли к советскому теплоходу, вскидываясь при
каждом взмахе красных весел.
На кораблях эскадры заметили тревожные сигналы.
На ближайшем миноносце взлетели вверх флажки международного свода "О" и
"Д". По своду это обозначало вопрос адмиралу: "Полагаете ли вы, что нам
следует пройти без внимания мимо судна, которое находится в столь
бедственном положении?"
Но Громковой уже понял, что дело скандально проваливается. Широкая
огласка была тут недопустима.
- Ферма!... Отставить! - завопил он полицейским. - Вы убирайтесь вниз,
о, диаболо!... - накинулся он на пассажира. - Капитан... Григорий
Васильевич... бог мой, к чему такой тарарам?... Зачем сор из избы?...
Дорогой мой... давайте ладком, мирком...
- Так когда начнем выгрузку? - не спеша осведомился капитан.
- Ах ты боже мой! За нами дело не станет... Сколько шуму из-за
пустяков! - Громковой метался, стараясь перекричать гудок. - Только
прикажите замолчать... Я совсем оглох от этого воя. И, умоляю, снимите
флаги, скорее!
- Сейчас, - сказал капитан, как бы прислушиваясь, - одну минуту.
Действительно звучно. А вот еще послушали бы вы, как у наших сверхскоростных
ястребков-самолетов моторы ревут... Куда там нашему тифону! М-да... Ну, а