"Лев Кассиль. Диско" - читать интересную книгу автора

груди, с седыми усами и старомодной бородой, какие бывают у генералов на
старых портретах. И видно было, что офицер очень уважает свою бороду,
аккуратно расчесанную надвое - волосок к волоску. А кроме нее, все на
офицере выглядело запущенным, неопрятным, заношенным, одетым кое-как. То и
дело прикасаясь рукой к бороде, забирая нежно в ладонь то левый, то правый
отрог, офицер неохотно выпускал ее из пальцев. И тогда казалось, что человек
идет, держась за собственную бороду, хватаясь за нее, как за последнюю свою
опору. Идя несколько в стороне, бородач командовал хриплым и каким-то чужим
для всех голосом, выговаривая испанские слова не чисто, хотя слишком
старательно. "Итальянец, макаронник"*, - сразу решил Лопес Сальваро,
поглядев на него через изгородь своего двора.
______________
* Итальянец, макаронник - презрительная кличка итальянцев-фашистов,
помогавших генералу Франко отнять свободу у народа Испании.

Франкисты расставили сторожевые посты вокруг деревни и на мосту. Солдат
разместили в уцелевших крестьянских домиках. В доме Лопеса, который жил
одиноко, поставили двоих. Бласко и Алонсо - так звали этих двоих.
Это были застенчивые крестьянские парни с длинными руками, торчавшими
из казенных курток.
Лопес посмотрел на их руки, и ему не нужно было уже спрашивать, откуда
эти двое. Он сразу увидел, что эти четыре узловатые широкопалые руки
привыкли держать не винтовку, а мирный инвентарь крестьянского хозяйства,
тяжелые вещи деревенского труда, обточенные прикосновениями целых
крестьянских поколений.
- Мы вам не помешаем, отец? - сказал один из них, сутулый и горбоносый
(его звали Алонсо), расстилая на полу у стены жиденькое клетчатое одеяло. -
Очень хочется спать... Мы ведь тоже люди, - добавил он, виновато взглянув на
Лопеса, который строго и неодобрительно глядел на него.
- Командир сказал: передохнуть, но не ложиться, - заметил второй.
- Я подохну, если не лягу, - проворчал Алонсо, с наслаждением
потягиваясь на одеяле. - Бласко, будь другом, посторожи. Если я только
прислонюсь к чему-нибудь, - крышка. Ты меня не добудишься до самой победы
нашего генералиссимуса.
Оба зло засмеялись, но внезапно осеклись, бросив испуганный взгляд на
Лопеса Сальваро.
- Ха, малыши, - сердито сказал Лопес, - ложитесь спать! Что вы клюете
носами воздух, как слепые петухи? В моем доме вы можете спать спокойно. Там,
за стеной, может идти война. Меня это не касается. Мой дом - это мой дом.
Правда, я не звал вас в гости.
- Но-но, - сказал Алонсо, - ты шути, шути, да не забывайся!
Оба солдата растянулись на одеялах, и через минуту комната наполнилась
храпом двух тяжело уставших, давно не спавших людей.
Лопес сел на пороге, чтобы выкурить свою вечернюю трубочку. Небо с
крупными звездами высоко выгибалось над ним и снова казалось далеким и
мирным. На улице было темно, только в нескольких домах, занятых солдатами,
окна неуверенно светились. На мосту раздавались окрики патрульных, глухие
удары орудийных залпов доносились из-за горной гряды. Потом где-то совсем
близко раскатилось несколько выстрелов. В комнате зашевелились. Верно,
незваные постояльцы проснулись. Лопес прислушался.