"Лев Кассиль. Битва при безымянном пальце " - читать интересную книгу автора

выше.
- Помощи ждать нам неоткуда, - говорит отец, - барьер сдал. Противник
форсировал локоть. Надо принимать бой.
А Юзька, вот шляпа, ничего не понимает.
- Вот у нас папа какой молодец! - говорит. - У него голова болит, а он
все войну нам представляет.
Ну, к ночи папе совсем плохо сделалось. Лежал, лежал он, вдруг как
вскочит.
- Обходит, обходит! - кричит.
Юзька проснулся, а отец уже пришёл в себя. Сидит на кровати и говорит
ему:
- Ты спи, спи, это я репетирую. - А потом мне: - Ну-ка, Николай,
вставай-ка на ночную разведку.
Я посмотрел, а у него вся рука до плеча горит. И мне стало до того
страшно... Ведь видно прямо, как по руке это ползёт. Аж меня всего холод
продрал. Я чуть реву не дал: что-то вспомнилось, как он нам этой рукой театр
представлял. И такой мне папина эта рука сделалась - лучше бы уж у меня с
рукой что-нибудь вышло. Честное слово.
- Да, - говорит папа, - подвёл безымянный. Ну, ждать, брат, нельзя.
Приказываю готовиться к боевой операции. Палец - изменник. Жалеть его нам
нечего. Штаб находит необходимым уничтожить две предавших фаланги...
Командование принимаю на себя. Тебя назначаю помощником. Не боишься?
- Что значит - боишься? - говорю я. - Только брось ты меня разыгрывать.
- Ничего, так легче, - говорит отец. - А в общем, ничего такого
страшного - отчикнем, и все.
И мы пошли с ним в амбулаторию, папин кабинет. А Юзька, шляпа, сзади
кричит в кровати:
- Ой, вы куда? Примите меня тоже в вашу войну... Большой парень, пятый
год, а ничего не понял.
- Ну, сначала произведём артиллерийскую подготовку, - говорит отец.
Достаёт шприцы. - Так. Адреналин здесь, - говорит, - новокаин на месте...
Вот, черт, не с руки! А ну, держи как следует. Что это у тебя зубы стучат?!
А, понимаю. Это у тебя вроде пулемёта. Так, так, стучи. Ну-с, теперь, Коля,
возьми вот этот шприц. Если боишься, отвернись. В случае, сознание потеряю,
тогда впрыснешь. Понял? Бери. Есть?..
И он всё время так говорил командирским голосом. Даже я и не знаю: не
то это он нарочно, чтобы мне легче было, не то правда, в бреду. Жар у него
был. Почти сорок градусов. Но я тоже, чтобы настроение поддерживать, хоть
самого меня и трусит всего, тоже говорю по-военному:
- Есть впрыснуть, папа!..
И правда, от этого как-то легче получалось. Будто мы на войне с ним
рядом. Потом он закричал:
- Санитары! Санитары! Бинты давай!..
И я ему помог перевязать. Но тут он вдруг сделался совсем белый,
холодный, потный весь и стал валиться. Я зажмурился и впрыснул ему в руку,
как он велел. А потом помог ему дойти обратно до дивана. Ну, и все.
...А к вечеру и фельдшер приехал. Перебрался как-то.
- Ох, Георгий Осипович, - говорит, - вот красота парад был! - Это он
ещё в передней начал. А как вошёл, глянул на папу, так и встал. - Чего это
вы?..