"Лев Кассиль. Ход белой королевы (детск.)" - читать интересную книгу автора

сказать, но вдруг полные губы ее жалко вытянулись, скривились, и она громко
заплакала.
И тут, словно по команде, заревели, все, кто был в столовой. Ребята ревели
громко, хором, с ужасом глядя сквозь слезы на Наташу. И она поняла, что
произошло что-то страшное, вызванное нарушением каких-то запретов.
Через минуту Наташа стремительно набирала в кабинете заведующей номер
телефона городского комитета физкультуры.
- Комитет? Это кто? Скуратова говорит, из интерната. У нас мальчик пропал,
за лыжниками увязался. Что? Возвращают из-за погоды всех? А мальчика нет с
ними? Не знаете? Орлов Сережа...
А по долине, где проходила трасса гонок, уже мчалось несколько аэросаней,
высланных из рудника. Они неслись навстречу передовым лыжникам. Пропеллер
ревел в вихрящихся облаках снега. Сани летели сквозь снежную бурю, словно сами
порожденные метелью. Пурга уже заметала вешки, отмечавшие дистанцию, алые
флажки волочились в ветре по выросшим сугробам. С каждой минутой муть
сгущалась над равниной все более и более. Казалось, что она готова сейчас
схватиться и затвердеть, как гипс.
Когда аэросани встречали кого-нибудь из гонщиков, мотор стихал, и тогда
было слышно, как через рупор с борта кричат:
- Кончай!.. Кончай гонку!.. Пурга идет!.. Отменяется все! Давай к
автобусам, здесь, у рудника!
Через полчаса к гостинице, где был назначен сбор, стали подъезжать
автобусы. Из них вылезали с лыжами участники гонки. Они вбегали в вестибюль,
терли застывшие руки и щеки, прыгали на месте, обогреваясь.
- Спасибо еще, что аэросани с рудника навстречу выслали,- возбужденно
проговорила Маша Богданова, дуя на свои маленькие красные руки,- а то бы
досталось нам! Ну и метет!..
Дядя Федя проверял вернувшихся по списку.
- Товарищи, давайте-ка проверим - никто не отстал? Аболин! Тут? Так.
Акулиничев имеется? Богданова? Вижу, тут. Бегичев? Гаранин...
Метель била снегом в стекла. Порой удары ветра со снегом сотрясали,
казалось, все здание гостиницы. Дядя Федя продолжал выкликать:
- Сафронова... Селищев... Так. Скура... Ах да, не участвовала.
Он уже вычеркнул карандашом имя Наташи из списка, как вдруг из-за спин
окруживших его лыжников раздался голос:
- Я здесь... Только сейчас не в этом же дело!..
- Верно, поздновато спохватилась, Наташенька,- острила Маша Богданова.
- Ребята, я хочу вам сказать... как вы можете?.. Раз такое случилось...-
Низкий, грудной голос Наташи, обычно такой спокойный, заметно осел в дрожи.
- Да что уж тут сейчас говорить,- усмехнулся дядя Федя.
- Да вы слушаете? Я к вам, как к людям, а вы...- начала было Наташа, но
махнула рукой и резко повернулась.
В это время, легко раскидывая всех, к дяде Феде приблизилась Олимпиада
Гавриловна, вышедшая из соседней комнаты. Она была взволнована.
- Слышали? Из комитета звонили,- мальчик заблудился из интерната. Увязался
за вами и пропал.
Все оглянулись на то место, где только что стояла Наташа, но было уже
поздно. В резко двинувшихся стеклах вертящейся входной двери мелькнула ее
фигура. Вот она показалась за окном, освещенная качающимся, мутным от
снегового кипения светом фонаря, и исчезла в темноте. Только медленно