"Елена Кассирова. Кремлевский фантомас " - читать интересную книгу автора

подоконник. Учись, Касантин.


24
РАЗБИТОЕ КОРЫТО

Окончился кошмарный июль.
Вся надежда была теперь у Кости на август. Хотелось взять хоть
пол-отпуска, помириться с Катей и на досуге убрать падаль, высмотреть
негодяя.
В отпуск уйти с 1-го числа Касаткин не смог. Его по-прежнему
добивались.
Предстояло несколько тусовок и пресс-конференций. Пришли приглашения
на презентацию в издательство "Фантом", на вечер Чака Норриса в кафе
"Планета Голливуд", на приемы в посольства - французское и почему-то
турецкое - и на ужин с Петросяном и этосамовским спонсором, желавшим
познакомиться с блестящим этосамовцем.
И Костя решил так: если уехать нельзя, то он останется в Москве, но
дома. В редакцию ни ногой. С 8-го числа он две недели поживет в свое
удовольствие.
Без Кати идти никуда неохота. Но помириться тоже не удалось. Во
вторник утром Костя поехал в Митино объясняться, но в Катиной норе с
августа, оказалось, поселился другой жилец.
Неужели она сняла новую? Любая квартира как минимум вдвое дороже ее
этой.
На какие, спрашивается, шиши?
В библиотеке Катя не взяла трубку. Костя рванул в "Рибок", купил себе
мягкую черную куртку во вкусе наркокурьеров, нарядился в нее и подошел к
шести к Горьковке с цветами и пирожными.
Неудачно.
Катя вышла с сухим человеком в темном плаще и очках. Она
безостановочно говорила. Видимо, нарочно, чтобы Костя не подошел к ним.
Гипса у Кати на руке уже не было.
Зря Костя старался, выбирал розы.
Касаткин нырнул в подземный переход, миновал Ленинку, прошел мост,
добрел до подъезда...
Стоят и едут машины, ходят люди, на Доме на набережной висят
безволосые яйцеголовые Фантомасы.
Мания преследования.
Ведь это всего-навсего мемориальные доски. Символические гладкие
темена: Котовский, Демьян Бедный-Придворов, Серафимович, Шверник, Бабушкин
в кожаном авиашлеме, гладкозачесанная Фотиева...
Что ж, яблоко от яблони. Отцы были буквальные Фантомасы,
псевдохозяева, теперь дети с локонами лезут в лысые Ильичи, хоть и скинули
папаш. Дети, может, и не их родные. Но это неважно. Совок был - общий.
Засели они все в цитадели.
Этот гигантский дом связывает и кражи, и кровь. Без него все
распадается. В конце концов, не берсе-невский, так другой такой же - "дом".
"Дом" связывает всех: старух, любителей цацек, старых лагерников, бывших
функционеров, Францевых, диггеров, Веру "Хю-хю-хю", Роджерса и, может быть,