"Елена Кассирова. Кремлевский фантомас " - читать интересную книгу автораУчрежденческий столик боком к высокому окну, на окне столетники, за окном
бесконечная желтая стена и одинокая старенькая черная "Волга". Получилась чайная болтовня, но Костя не расстроился. Он так и знал. Ненужного должно быть много. Крутикова, словно подчиняясь местной дисциплине, хвалилась не хуже Францева. "Кремль их, что ли, дисциплинирует?" - мысленно удивился Костя. Вера вообще оказалась словоохотлива. - Бедная Панечка, - сокрушалась она, - молодчина была, умела держать язык за зубами, а ведь как любила посплетничать. Иришкины хахали названивают, а сниму я трубку - молчат. Я ему: что вы молчите и дышите? Вам Ирочку? Гудки. Духота у нас и влажность. И тут вдруг премия, ни с того ни с сего и, как назло, перед этим ужасным делом. - Вера опустила глаза и покраснела. - А что за народ к вам ходит? - спросил Костя. - Не слишком, наверно, культурный? - Нет-нет, очень культурный, культура высочайшая. Но стоило Касаткину заикнуться об "этом ужасном деле", лицо Крутиковой окаменело. - В семье, Костенька, не без урода. Не будем об этом. - А раньше крали? - Что ты, детка. Да кому и красть у самих себя? Мы же хозяева. Вера выставила губы трубочкой и втянула в себя чуток чаю. - А ваш Францев, - объявил Костя, - сказал мне, что Анатолий Васильевич тоже хозяйничал. Костя намеками на двух начальников хотел показать, что много знает и - А знаете, - заговорщицки поведал он, - у нас в доме рассказывают про Розенелыпу. Она жила от меня через подъезд. Луначарский подарил ей диадему из алмазного фонда. Розенель носила ее и получила кличку "ненаглядное пособие Наркомпроса". Но Вера Константиновна равнодушно пила чай, отставив мизинец. На последнем Костином замечании она только засмеялась, не растянув, а еще больше сузив куриную гузку. - Хю-хю-хю! Хю-хю-хю! Мол, смеюсь между нами. А спросить не спрошу. Сама всё знаю. И плевать, мол, мне на твой детский лепет. Мы и не такое слыхали. А за козыряние Францевым Вера Константиновна наказала Касаткина. - Мне надо работать, Костенька, - объявила она, не допив чай. - Пойдемте. Заодно покажу вам Гришу. На этом доверительные разговоры закончились. Крутикова и Костя пошли в мастерские, в подклеты собора Двенадцати апостолов. Солнце на площади сияло застарело спокойно, расслабляло. Вера Константиновна сощурилась на яркий свет и невольно растянула куриную гузку. Теперь этот рот мог выговорить букву "и". - Гриша - расстрига, - смягчившись, сказала Вера Константиновна. - Гриша Отрепьев? - послушно пошутил Костя. - Хи-хи-хи. Исаев, иконописец. Бывший дьякон. Образованный человек. Причастился с католиками, и патриархия его отлучила. - Не может быть. |
|
|