"Елена Кассирова. Кремлевский фантомас " - читать интересную книгу автора - Зачем ему?
- Кому? - Иванову. Над ним же не каплет, - сказала Лидия. - И потом, он и так слишком под подозрением, - добавила Маняша. - Бизнесмен. - Ну, это не довод. Даже наоборот, - заключил Костя. Дни шли. Иванова не арестовывали, видимо, за недостатком улик. Тамару тоже. Костя не понимал, хорошо это или плохо. Катя все-таки права. Чувство было тягостное. Как никак, дом родной. Малая родина. И Костя - волей-неволей патриот. Весь июнь Касаткин не знал, то ли работать, то ли утешать слабых женщин. С бабушкой просто. Утром он говорил, уходя: "Молодец, бабец!" - и передавал эстафету Маняше. Вечерами дружеский чай у Фомичевых на ниве общей беды. - А где богатая невеста? - спросил во дворе Аркаша. - Обиделась, - сказал Костя. - Ну и хрен с ней. У нас и свои с приданым есть. Жаль, старые сыграли в ящик, зато Тамарка осталась. Закурили Костин "Кент". - У Томки теперь и Гау, и шмау, и шкафцы эрмитажные. - Тошно, - сказал Костя. - Да брось, Кось. - Аркаша пустил колечки дыма. - Мы с тобой чистые. - Старух жалко. - Да ладно. Раньше тут пачками укокошивали. - Закрыто тоже. Ты в наши подвалы сходи. Наверняка и газовая камера есть. А наверху катапульты - метать "самоубийц" вниз. Лидию с Маняшей Костя поддерживал по-мужски. А самого бы кто утешил! Костя нуждался в женщинах больше всего. Когда долго не было Кати, он искал новых подруг. Маняша, в общем, душевная. Она хлопочет. Женское трудолюбие Касаткину тоже нравилось. Голова у Маняши опущена. Косица шмыгает, как мышиный хвостик. С косичкой она - как юная дева. Именно. Признаков жизни в ней мало. Оттого она хорошо сохраняется. Не стареет. Лицо почти без морщин. Хотя кожа серовато-рыхловатая, как у всех несчастных. Да, невеста Маняша не завидная. Почему, впрочем, не завидная? Женись на ней Костя, был бы династический брак: тоже кровь в ней дом-на-набережненская, голубая. Костя до сих пор по-советски делил мир на два: мы и они. Шутка шуткой, - рассуждал брошенный Катей Костя, - но всё же. Женившись по расчету, люди, чаще всего, довольны. Где расчет, там и счастье. Жаль, время не то. Почему-то романтики корысть раньше ценили, а прагматики теперь - нет. Костя заглядывал Маняше в глаза, когда она стояла рядом с чайником, задевал боком, вставая из-за стола, и накрывал рукой ее руку. Но нет, Маняша не искрила. А Катя искрит? Он сказал - "хлев", а она сразу обиделась. А сама ведь первая раньше осмеивала. А он сказал любя. |
|
|