"Этьен Кассе. Кризис или конец света? Апокалипсис 2012" - читать интересную книгу автора

человеком. Было бы намного хуже, если бы ко мне заявился с вопросами
какой-нибудь вчерашний выпускник полицейской академии, рвущийся немедленно
сделать карьеру на высосанном из пальца "громком деле". Выслушав меня,
О'Брайен сказал:
- Спасибо за ответ, месье Кассе. Но, пожалуйста, подумайте еще раз.
Возможно, вы все же были знакомы с Энтони Станковски, но запамятовали об
этом. Тело месье Станковски нашли в сквере возле вашего дома вчера ночью.
- И вы обошли всех, кто живет на расстоянии двух кварталов от этого
сквера, чтобы поинтересоваться, что они поделывали вчерашним вечером? -
спросил я несколько более ехидно, чем бы хотелось. Но тон, в который перешла
беседа, мне очень не понравился.
- Нет. Я пришел только к вам. И был рад застать вас в добром здравии в
вашем офисе. Дело в том, что в ежедневнике Станковски на вчерашний вечер
значилось только одно дело. Там записаны время, фамилия, адрес и телефон:
ровно в восемь вечера Энтони Станковски собирался нанести визит вам, месье
Кассе, в вашем собственном доме. Судя по времени смерти, которая наступила
около девяти вечера, визит он вам нанес. Именно поэтому я и спрашиваю -
уверены ли вы, что ничего не забыли? Как вы провели вчерашний вечер?
Я буквально прилип к креслу. Несмотря на то, что в свою бытность
журналистом я бывал в довольно серьезных передрягах, подобные заявления,
сделанные старшим комиссаром полиции, даже таким спокойным тоном, не
предвещали ничего хорошего. И я стал внимательно перебирать в памяти события
вчерашнего вечера. С утра и до начала восьмого я был здесь, в офисе, и это
может подтвердить Софи. Затем сел в машину и отправился домой. Где-то в
половине восьмого я припарковался возле дома, а затем, не заходя домой,
пошел в бар неподалеку на встречу с одним из своих "источников". А
попросту - с осведомителем. И хотя осведомитель - лицо секретное, в этом
случае я, пожалуй, мог бы назвать его имя полиции, если бы им вздумалось
проверять. Затем я отправился домой, где и провел все время до утра один.
Утром поехал в офис. Впрочем, вечером я еще совершил несколько рабочих
звонков и отправил электронные письма. Это тоже можно проверить по
распечатке телефонного оператора и на почтовом сервере. Правда, я не уверен,
что занимался этим с восьми до девяти - возможно, раньше, а возможно, и
позже.
- Разумеется, мы проверим это, месье Кассе, - благожелательно заметил
комиссар О'Брайен, поднимаясь из кресла, чтобы распрощаться, продолжая при
этом делать пометки в своем толстом блокноте. - Нет ничего страшного в том,
что вы не помните, что именно вы делали. Большинство людей этого не
запоминают. Меня бы гораздо больше насторожил ваш четкий, по минутам, ответ.
Я с большой вероятностью полагаю, - продолжал он с вкрадчивостью тигра, -
что вы не имеете отношения к этому преступлению. Однако же прошу вас никуда
не уезжать из города, не поставив в известность лично меня.
Комиссар распрощался и вышел. А я остался сидеть в своем кресле,
отчетливо понимая, что с этого момента за мной установлена полицейская
слежка. "И, - подумал я почему-то, - хорошо, если только полицейская".
Почему известный экономист Энтони Станковски собирался навестить меня
вчера вечером без предварительной договоренности, да еще дома, если мог
свободно прийти днем ко мне в офис? Или позвонить. Или написать электронное
письмо. Откуда у него мой домашний адрес? Зачем вообще он хотел со мной
встретиться? И кто не дал ему этого сделать? Кто бы это ни был, вряд ли он