"Геодим Касьянов. Байкальский экспресс" - читать интересную книгу автора

на неё. - Повесил бы через плечо, рука была бы свободной.
- Это ты у него спроси, - пробурчал вдруг Селивёрстыч, причём не очень
почтительно.
- Не бубни, Селивёрстыч, - заметил капитан. - У кого надо, у того и
спросим.
И в самом деле, почему через плечо не повесил? - удивился и я, но речь
повёл о другом.
- Кто этот неосторожный человек? - поинтересовался я, глядя
попеременно то на капитана, то на Синичкина. Откликнулся дознаватель, но
откликнулся не по существу вопроса. Он сказал:
- Назовите ваши фамилию, имя и отчество. И адрес местожительства.
Документ есть какой-нибудь?
- Нету документа, - соврал я, но на остальные вопросы ответил честно.
Пока дознаватель записывал мои данные в тетрадочку школьного формата,
возник опять Селивёрстыч.
- Они, Филипп, сами не знают, кто это. Ждут, когда фотографии на
дрезине приедут.
Никто не опроверг его слов. Участковый мрачно хлопал по голенищу
прутиком, а Синичкин, кончив писать в тетрадке, объявил:
- Значит, так. Вам обоим запрещается в интересах следствия уезжать
отсюда или скрываться иным способом. Приедет следователь, проведёт допрос и
решит, что с вами делать.
- Да уж, он решит, - откликнулся Селивёрстыч, стараясь говорить
саркастически, и поднялся с камня. - Идём, Филипп.
Мы направились к козьей тропе.
Выбравшись на насыпь, мы долго шли молча. Потом я, желая как-то
утешить старика, выразился в том смысле, что следователь, небось, не дурак,
разберётся, кто есть кто.
- Дурак я, а не он, - ответил на это Селивёрстыч. - Не разобрался, что
к чему, и полез под виадук. Теперь расхлёбывай...
- С чего это... - начал я, но не закончил; нехорошая мысль вдруг
пришла в мою голову, и мысленно я сказал себе, что я тоже дурак. А
Селивёрстыч крякнул и сообщил, что, пока Синичкин шарился по кустам, что
ему по службе положено делать, участковый имел с ним один на один беседу. В
которой высказал интересную эту... версию: если окажется,
что под виадуком лежит тот, кого менты пасли ещё в скором поезде, то
он наверняка прыгал не пустой, а с товаром, который тайно вёз. А товара
нет, потому что Синичкин сразу, как пришёл, полез в сумку, но ничего
путного там не обнаружил. И тут у любого идиота возникнет подозрение...
- Да-да, - сказал я, изображая такого идиота. - Подозрение, что мы с
вами того... в преступном сговоре. Как они нас ещё домой отпустили?
- Капитан сказал, что он лично на меня не думает, потому что давно
знает, - заметил Селивёрстыч. - Лет, пожалуй, двадцать. Или побольше. А
Синичкин - человек новый. Вот говна-то будет...
- Он откуда, Синичкин? - поинтересовался я.
- По морю плавал, баржой командовал. Пока не утопил её на глубоком
месте.
- Это как?
- Очень просто. Шли за Ольхоном, баргузин волну раскачал большую,
баржа возьми и нырни носом в воду. И не вынырнула. Груз, говорят,