"Владимир Леонидович Кашин. По ту сторону добра (Роман "Справедливость - мое ремесло" #5) " - читать интересную книгу автора

- Ах, какое это имеет значение! Борис Сергеевич даже ревновал Таисию
ко мне. Ведь он ничего ей не дал в жизни. Боюсь утверждать, но из-за него
она погубила свою карьеру, он стал ее злой судьбой... А тут приехала я. И
сестра потянулась ко мне, как к спасательному кругу...
Миссис Томсон разговорилась, и с нее, как чешуя под скребком, стала
слетать напускная горделивость и приобретенная английская сдержанность.
Этому способствовало и то, что уравновешенный, с первой проседью в
поредевших волосах подполковник, в далеко не новом коричневом костюме, не
был назойливым, как английские полицейские, не спрашивал о прошлом и не
укорял за то, что в свое время она не вернулась на родину. Миссис Томсон
сама не узнавала себя: откуда слова брались! Но сдержаться уже не могла.
Коваль понимал ее состояние. Первый страх прошел. Так бывает, когда
вдруг ослабевает тревога, натянутые нервы резко расслабляются и лишь
активность - все равно какая - способна снять душевный стресс...
Появляются чрезмерная болтливость и излишняя суетливость...
- Не могу смириться с тем, что сестра опустилась, - горячо говорила
миссис Томсон. - Жизнь, конечно, не баловала их, и была у них общая обида
на несложившуюся судьбу, у каждого - свою... И эта общая обида равняла их
и притягивала. Они дорожили таким отношением, укрывались от нелегких
жизненных проблем в одну скорлупу. Они жаловались на своих недругов, и
враги одного становились врагами другого. Понимали и сочувствовали друг
другу, как никто... Быт у них был, как вы могли видеть, не самый лучший.
Из рассказа Таисии и собственных немногих наблюдений я поняла, что она
заботилась о своем Борисе, как о малом ребенке, и он принимал это за
должное. Целыми днями от нечего делать перебирали свои воспоминания,
которые становились особенно яркими после выпитого вина. Они никому не
мешали, и им никто не мешал. Жили тихо, и, возможно, в глубине души у
каждого теплилась надежда на чудо, которое возвратит Таисию на сцену и
Борису Сергеевичу поднесет какой-нибудь подарок...
У Коваля вскинулись брови: "никому не мешали?!" Хотя откуда миссис
Томсон могла знать о неспокойной душе Бориса Залищука, о его борьбе за
справедливость: такую, какой, по его мнению, она должна быть; о его
колючем, нетерпимом характере, благодаря которому Залищук "заливал сало за
шкуру" соседям по даче, и больше всех - Крапивцеву.
- Да, да, надежда всегда живет в человеке, - повторила миссис Томсон,
не поняв иронии на лице Коваля. - Другое дело, что они лишь мечтали о
подарке судьбы. В глубине же своей души каждый из них понимал, что Таисия
уже никогда не выйдет на сцену, а Борис Сергеевич, отвыкший от служебных
обязанностей, никогда не пойдет ни на какую работу. А тут появилась я,
потом Джейн, словно инопланетяне, которые нарушили мир и спокойствие в их
земном доме... И пошли круги... Так бывает, когда в тихую заводь падает
камень... Мне кажется, что Бориса Сергеевича мое появление не обрадовало,
и поэтому он сразу невзлюбил меня.
Отдавая должное ее проницательности - миссис Томсон более или менее
правильно охарактеризовала Залищуков, - Коваль все же ждал конкретного
рассказа о вечере второго августа. Заметив его недовольство, она поспешила
продолжить:
- Потом неожиданно появилась Джейн. Я удивилась.
- Значит, "дорогие родственники" были не такие уж нелюбимые, -
заметил Коваль, что-то записывая в протокол. - Я слушаю...