"Адольфо Касарес. Дневник войны со свиньями " - читать интересную книгу автора

причиной ноющего чувства в груди? Нет, ее, наверно, надо искать в
привлекательном облике девушки, прошедшей мимо, и в том, как быстро, словно
убегая, она удалилась. Непонятно почему, но с годами его робость возросла:
словно от неуверенности в себе он на всякий случай всегда предпочитал
стушеваться. Или подлинная причина стеснения в груди крылась в том, что ему
не выплатили пенсию, в денежных затруднениях, теперь столь ощутимых?
Сердечно поздоровавшись с продавцом газет на углу улиц Сальгеро и
Лас-Эрас, вложив в приветствие максимум любезности и скромности, он спросил:
- Где будет бдение над доном Мануэлем?
- Его еще не забрали из морга, - ответил газетчик тоном, который Видаль
решил про себя определить как безразличный.
- Что поделаешь, конец недели, - объяснил Видаль, подмигнув одним
глазом. - Держу пари, что судебный врач не прочь отдохнуть и на кой ему
сдались какие-то там трупы.
Вдруг он почувствовал, что его говорливость или что-то другое в его
особе неприятна собеседнику. Но само такое предположение его возмутило.
Разве убитый не был газетчиком, коллегой этого отталкивающе хмурого парня?
Разве утонченная вежливость, с которой он, Видаль, к нему обращается,
вежливость тем более ценная, что проявляет ее человек не из их цеха, разве
она заслуживает презрения? Да, подумал он, вороны плодятся, даже когда их не
кормят. Вера в природное дружелюбие людей побудила его дать парню еще один
шанс.
- Бдение будет в Гальо?
- Вы угадали.
- Вы пойдете? - не унимался Видаль.
- Чего ради?
- А я... я думаю пойти.
Тут подошла девочка и попросила журнал - возможно, поэтому парень
повернулся к Видалю спиной. Видаль решил уйти: чтобы больше не унижаться, он
не станет покупать газету. Подавленный, он уже отошел от стенда, как вдруг
услышал озадачившую его фразу:
- Кто провоцирует, сам виноват.
У него мелькнула мысль попросить объяснения, но тут же он представил
себе широкую спину парня, его мышцы, обтянутые серой курткой, и вспомнил,
что по утрам часто просыпается с болью в пояснице, как если бы весь его
скелет одеревенел. Осознание пределов своих возможностей - грустная
мудрость.
Он пересек площадь по диагонали, не преминув остановиться у памятника и
прочитать надпись. Он знал ее наизусть, но, проходя мимо, всегда читал
снова. С волнением он сказал себе, что эта страна в эпоху своих войн, видно,
не была злопамятна.
Из автомата в кафе он попытался позвонить друзьям, но безуспешно. У
Аревало не отвечали. Соседка Нестора, которая обычно не отказывалась позвать
его, если осведомишься о ее здоровье и о ее семье, пробормотав что-то
невразумительное, положила трубку. Видаль, всегда интересовавшийся
метеорологией, подумал, что, хотя температура воздуха повышается, настроение
у людей по-прежнему пониженное. Еще одна попытка связаться с Джими, на нее
он потратил последнюю монетку. Он был рад, что подошла не служанка, тупая
девка, которая двух слов не могла связать и плохо слышала, а Эулалия,
племянница Джими.