"Петер Карваш. Юморески и другие пустячки" - читать интересную книгу автора

человека! Революция в археологии, антропологии и палеонтологии!
- Ах вот оно что! Это здорово. И вы об этом напишете книжку!
- Разумеется!
- Ага.
Тут главный прораб Штетина, которому в отсутствие инженера Буторы было
доверено руководство строительством объекта VII/13/Б, опытный строитель и
кропотливый технический чиновник, опора, мотор и нерв стройки, на мгновение
оцепенел.
Он посмотрел на своего необычного посетителя, но каким-то
отсутствующим, остекленелым взглядом. За высоким лбом, незаметно переходящим
в лысину, что-то быстро-быстро, почти молниеносно прокручивалось. Он еще
повторил несколько раз про себя (так мы повторяем слова поздравления или
найденное решение задачи), кивнул и объявил голосом человека, готового
капитулировать:
- Ну что ж. Если вы считаете, что это будет такое эпохальное событие...
- Как минимум эпохальное! И навеки связанное с нашими именами! С вашим
и моим! - Поколебавшись, ученый муж лаконически добавил: - Ваше фото будет
во всех газетах.
Это прозвучало не слишком уверенно, так как доктор не разбирался в
прорабах и не имел ясного представления, любят ли они появляться в газетах;
кроме того, он отлично знал, что фотография Штетины в любом случае ни в
одной газете не появится. Но старший прораб отреагировал с удивительно
живым, прямо-таки страстным интересом:
- Это вы точно?
- Точно! Честное слово!
"Так вот, значит, где путь, тропиночка",- подумал доктор Гомолка. Он
был ошеломлен.
И тут старший прораб Штетина с энтузиазмом предложил:
- Тогда обмоем это дело.
То, что эта идея не пришла прорабу в голову раньше, скорее всего
объясняется одеждой и внешним видом ученого мужа. Или тем обстоятельством,
что еще совсем недавно подвыпивший Гомолка в темноте свалился в котлован?..
Так или иначе, обмыть дело - на его родине это был древний и испытанный
метод, оправдывавший себя в критических ситуациях с субпоставщиками, с
бригадирами и с представителями властей. Этот метод способствовал сложным
тактическим рокировкам, помогал развязывать гордиевы узлы, ускорял течение
заседаний. Почему об этой отмычке в тринадцатую комнату любых строек Штетина
вспомнил так поздно? Ну, может, потому, что случай был такой удивительный;
за двадцать пять лет его строительной практики такое с ним случалось
впервые.
Правда, он не был уверен, согласится ли ученый муж вступить на этот
путь, и быстрое согласие доктора Гомолки очень его обрадовало. То ли
археолог не прочь был продолжить вчерашний ряд рюмашек, то ли преодолел
себя, чтобы любой ценой задобрить прораба,- это вскоре должно было
выясниться. И выяснилось.
Штетина поспешил к шкафчику с аптечкой и извлек оттуда бутылку коньяку
(четыре звездочки!), предназначенную для самых высоких гостей. Обычно ею
распоряжался только главный инженер Бутора, но было уже больше шести часов,
и прораб в интересах общества - цитируем его заявление, сделанное
впоследствии,- временно присвоил себе право распоряжаться бутылкой рад"