"Франсис Корсак. Робинзоны космоса" - читать интересную книгу автора

- Завод большой?
- Сейчас здесь всего триста пятьдесят рабочих. Должно же быть по
крайней мере вдвое больше.
Начался серпантин: дорога поднималась к обсерватории, которая была
сооружена на вершине невысокой горы. У ее подножия раскинулась
высокогорная долина с маленькой прелестной деревушкой. Чуть выше деревни
виднелся поселок из стандартных домиков, сгрудившихся вокруг завода. Вдаль
за гребни гор уходила линия высокого напряжения.
- Ток подают заводу, - объяснил Мишель. - Для него и плотину
построили. Мы получаем электричество от этой же линии.
Возле самой обсерватории расположились дома, где жили мой дядя и его
помощники.
- Подумать только, как все изменилось всего за два года! - заметил
мой брат.
- Сегодня вечером за столом соберется большая компания: ваш дядя,
Менар, вы двое, мы с сестрой, биолог Вандаль...
- Вандаль? Я же его знаю с самого детства! Он старый друг нашей семьи.
- Ас ним его коллега из Медицинской академии, знаменитый хирург
Массакр.
- Ничего себе имечко для хирурга! - сострил мой брат Поль. -
Массакр, "убийство"! Не хотел бы я у него оперироваться... Б-р-р!
- И напрасно. Он лучший хирург Франции, а может быть, и всей Европы.
Кстати, кроме Массакра будет один его друг и одновременно ученик,
антрополог Андре Бреффор.
- Тот самый, что занимается патагонцами?
- Да. Так что, хотя дом велик, все комнаты заняты. Едва машина
остановилась, я побежал в обсерваторию и постучался в кабинет дяди.
- Кто там?! - рявкнул он, но, увидев меня, смягчился. - А, это ты! Ну
подойди, подойди...
Он поднялся из кресла во весь свой гигантский рост и стиснул меня в
медвежьих объятиях. Таким я вижу его и сейчас: седая шевелюра, седые
брови, из-под которых сверкают горящие как угли глаза, матово-черная
борода.
- Добрый день! - скромно послышалось из угла. Я обернулся: худенький
Менар стоял за своим столом, заваленным листками с алгебраическими
формулами. Это был щуплый человечек в очках, с козлиной бороденкой и
огромным морщинистым лбом. Под столь незначительной внешностью скрывался
человек, свободно владеющий дюжиной языков и способный извлекать
немыслимые корни; самые дерзкие теории физики и математики были ему так же
ясны, как мне - геологические разрезы в окрестностях Бордо. Как теоретик
мой дядя, превосходный исследователь и экспериментатор, не годился Менару
в подметки. Зато вдвоем они составляли могучую пару в области астрономии и
атомной физики.
Стрекот машинки заставил меня обернуться к другому углу.
- И впрямь, надо тебя представить, - проговорил дядя. -Мадемуазель,
познакомьтесь: мой племянник Жан, шалопай, не способный проверить цифры в
ресторанном счете, позор нашей семьи!
- Почему один я позор семьи? - взмолился я. - Поль в математике
смыслит не больше меня!
- Увы, да! - согласился дядя. - И кто бы поверил, что его отец щелкал