"Геннадий Карпунин. Луговая суббота" - читать интересную книгу авторапораньше отпустил - толку от меня было немного, я больше мешал отцу,
нежели помогал. День был серый, но не сырой, хотя на дорогу и падали редкие капли дождя, а гулкий, с небом цвета стальной окалины. И то ли от огромности пространства и четкости его очертаний, то ли оттого, что я пересекал какой-то воздушный поток, восходящий от земли, на душе становилось так ясно, чисто и свежо, что захотелось запеть. И я запел. Мелодия была вроде знакомая, а вот слова - такие я нигде не слышал. И я понял, что это мои слова. "Интересно, получится ли следующий куплет?" - подумал я. Открыл рот - песня продолжилась. Я пропел свою песенку несколько раз, чтобы хорошенько запомнить. Хотя я сам сочинил ее, предосторожность была не лишней - обычно стихи я заучивал с трудом, например, "Песнь о вещем Олеге" или знаменитое лермонтовское "Бородино" в школе никак не давались мне. Прибежав домой, я стал искать чернила, перо и бумагу. В летнее время я никогда прежде не брался за письменные принадлежности. Лето - каникулы, а грамотой, письмом, занимаются только в школе - так я считал. А поскольку никто у нас, кроме меня, не имел отношения к бумажным делам, то найти необходимое оказалось трудно. Наконец мне удалось разыскать химический карандаш, я расщепил его пополам, извлек стержень, искрошил в порошок и развел чернила. Покуда я занимался подготовительными работами, то светлое, что владело моей душой, исчезло. И хотя я записал песенку слово в слово, слова были совсем не такими, как в тот момент, когда впервые пришли ко мне. Более того, я Неудача не особенно огорчила меня. А то обстоятельство, что я никому не успел похвастать своим сочинением, даже как-то приподняло настроение. Вскоре я забыл про свою песенку и побежал играть. Но с этого дня я стал замечать за собой странное. Только я брал в руки что-либо пишущее, как, дома ли, на школьном ли уроке, у меня сами собой, помимо моего желания, выходили стихи. Долгое время я вел борьбу с появившейся привычкой, но, к счастью или к сожалению, точно не знаю, справиться с нею не удалось. Я не могу объяснить, откуда это взялось во мне, откуда берется в других, но думаю, в воздухе над землей носится нечто подобное облаку - может быть, сгусток излучения неизвестной физической природы, - что, прошивая с головы до пят, поляризует клетки организма каким-то новым образом и сообщает ему свойства, не присущие ранее. Если я скажу, что где-то в воздухе сейчас летают десять рублей, то вряд ли это прозвучит убедительно. Но как вы тогда объясните следующий факт? Наш забор похож на грабли, перевернутые зубьями вверх. И чего только не застрянет в нем после каждого ветра: и сено, и солома, а распакуют в раймаге ящик с чем-нибудь, так и оберточная бумага залетит; задержит он и газету, вырванную у кого-нибудь из рук, и какую-то ветошь: цветные лоскутки и ленточки. А однажды я нашел застрявшие между штакетин десять рублей. Значит, они летали в воздухе. Нужен был только забор, чтобы задержать их... Конечно, хотелось бы привести и более строгие доказательства выдвинутой здесь гипотезы. С этой целью автор тщательно исследовал фотографию, переданную в его распоряжение гидрометцентром. Автор рассуждал так: если |
|
|