"Геннадий Карпунин. Луговая суббота" - читать интересную книгу автора

образуются искры, когда снимаешь с себя свитер - при трении возникает
электрический заряд. Правда, я не совсем еще представляю, как громадная
синусоида, изображенная в учебнике физики, укладывается в электрическом
проводе, по-моему, горбы ее обязательно должны высовываться наружу, - но и
это в скором времени дойдет до меня. Я знаю, как устроены автомобиль и
мотоцикл. Люблю копаться в разных механических и электрических игрушках.
Мама мечтает устроить меня в физико-математическую школу. Она говорит, что
у меня склонности к физике и к технике. Я действительно разбираюсь кое в
чем. Знаю, например, на каком принципе работают пылесос и холодильник. Но
у меня никак не укладывается в голове, что маленький кусочек сахара может
превратиться в огромный куб величиной с дом. Командир сказал, что
физическая суть здесь не столь важна, сколько нравственная, моральная
сторона дела. Эти слова я слышал и раньше. Но я смутно представляю их
смысл. Надо будет поглядеть в папином семнадцатитомном словаре русского
языка. Он всегда, если какое слово непонятно ему, заглядывает в этот
словарь.
В общем, этот вопрос я должен выяснить...
Делая эту запись, Вася все время посматривал на зеленую лужайку. Он не
терял надежды, что пожарники вернутся. Но они не возвращались.
Вася тяжело вздохнул и побрел вдоль берега. Он шел до тех пор, пока не
наткнулся на мостки, уходящие в воду. (На таких мостках, как объяснил ему
потом автор, деревенские женщины полощут белье.) На краю мостков, свесив в
воду конец хвоста, сидел Волк.
"Я сначала очень испугался, - рассказывал Вася. - Волка я представлял
себе злым, свирепым зверем. Я думал, он бросится на меня, и съест, и
косточек не оставит. Но оказалось, что он совсем не такой".
Вася набрался храбрости и подошел к Волку.
- Здравствуйте! - громко, для того чтобы подбодрить себя, сказал он.
- Разговаривай тише! - прошептал Волк. - Всю рыбу перепугаешь!
- Вы не скажете, куда делись пожарники, которые были на берегу? - как
можно тише спросил Вася.
- Пожарников я тут не видал, - ответил Волк. - Я ловлю рыбу, а ты
отвлекаешь меня.
Волк с грустью поглядел на него. "Такой у него взгляд был, -
рассказывал Вася Морковкин, - мне даже как-то не по себе стало".


За городом, во дворе телестудии, мы ждали автобус. Была поздняя осень.
Падал мелкий снежок, мороз пощипывал уши.
Вдруг из-за угла появилась большая собака с белым, грязноватым
воротничком на груди. Это был очень старый пес. Он медленно ковылял на
трех лапах. Передняя была у него перебита, и он держал ее на весу.
Обогнув заглохшую цветочную клумбу в центре двора, пес сел на
подернувшийся ледком асфальт, продолжая держать на весу перебитую лапу.
Чувствовалось, что бежит он издалека, устал. Дыхание морозным паром
вырывалось из его открытого рта.
По всей вероятности, это был бродячий, бездомный пес, и мы понимали,
что бежать ему некуда, кроме как с глаз людских. Пес, похоже, и сам об
этом догадывался. Было во всем его виде нечто такое, что бывает у людей:
когда тяжело на душе и некуда идти, придумываешь себе любое занятие.