"Владимир Карпов. Двое в песках " - читать интересную книгу автора

головокружения только человек, умирающий от жажды. Уловив этот неповторимый
аромат, Василий только теперь обезумел. Он бросился в воду вниз головой.
Погрузился в нее по самые плечи и, упираясь руками в дно, начал жадно
хватать воду зубами и проталкивать себе внутрь огромными комками. Глотал ее,
пока не потемнело в глазах. Он почувствовал, что задыхается. Приподняв лицо
над поверхностью воды, словно рыдая, со стоном втянул в себя два раза воздух
и снова погрузил лицо в прохладную воду. Он пил до тех пор, пока не ощутил,
как вода, переполнив его нутро, подступила назад к горлу. После этого
Василий опрокинулся на спину и некоторое время лежал в забытьи. Но правая
рука его все время была в воде. Он щупал ее, гладил, держал, чтобы она не
ушла, не исчезла.
Ничего нет на свете слаще воды: мед, нектар, любое вино, соки, первый
поцелуй девушки - все это не идет ни в какое сравнение. Вода - это вода!
Вода сладка, как сама жизнь!
Василий не думал о том, что вредно пить так много сразу после столь
длительного воздержания. Он не ощущал пока никаких последствий после
выпитого. Ему было только тяжело. И он чувствовал, как вместе с прохладной,
чистой, свежей водой в нем вновь разливалась жизнь. Влага словно проникала
во все сосуды и ткани. Иссохшее тело впитывало ее в себя, как сухая губка.
Кровь, за минуту перед этим такая сгущенная, что вот-вот готова была
остановиться, теперь заструилась по жилам с веселой живостью. Сморщенное,
высохшее тело стало набухать, на лбу появилась благодатная испарина.
Словом, Василий переживал настоящее воскресение из мертвых. Это были
захватывающие минуты. Никогда жизнь в самые красочные и счастливые дни не
казалась ему такой прекрасной и восхитительной!
Панаев не смог насладиться этими приятными переживаниями до конца. А
как хотелось продлить эти минуты! Но в его сознании наряду с блаженством и
счастьем воскресения тяжелым молоточком стучала одна и та же мысль: Игорь!
Игорь! Игорь!
Утро
Панаев поднялся. Он ощутил в своем теле достаточно сил для того, чтобы
вернуться к товарищу. Но в чем отнести Яновскому воду? Панаев отвязал от
себя автомат, осмотрел его. Ни одной детали, подходящей для переноски воды,
в нем не было. Вещевой мешок Панаев давно бросил, да в нем вода и не
удержалась бы. Идти за помощью в городок далеко, километров пять. Обратно -
столько же. А у Игоря пульс теперь уже, наверное, меньше сорока. Каждая
секунда может оказаться последней. Может быть, намочить обмундирование, а
потом его выжать над ртом Игоря? Что ж, пожалуй, выход.
Василий снял гимнастерку. И чтоб воды было больше, решил намочить и
брюки. Когда он сел и стал разуваться, вдруг мелькнула радостная идея -
сапоги! Надо набрать воду в сапоги!
Панаев тут же зачерпнул воду сапогами, проверил: не текут ли они?
Добротные армейские сапоги не пропустили ни капельки. Ополоснув хорошенько
сапоги, Панаев наполнил их водой и, подхватив пальцами за ушки, поспешил
назад по своему следу.
Он нашел Игоря лежащим на песке вниз лицом. Повернув его на спину,
Василий плеснул водой из голенища на его голову и грудь.
Яновский глубоко вздохнул и открыл глаза. Взор был мутный, ничего не
видящий. Панаев приподнял товарища, подставил колено ему под спину и поднес
голенище к спекшемуся шершавому рту. Осторожно влил воду между облупившимися