"Владимир Васильевич Карпов. Судьба разведчика " - читать интересную книгу автора

штрафников - их расстреляют. Один из приговоренных - Ромашкин.
Английская контрразведка не может выявить советского разведчика,
который регулярно появлялся в их стране. Много лет продолжалась эта охота,
но Василия Ромашкина так и не поймали. [12]
Существует два противоположных мнения о судьбе. Первое - все
предопределяет провидение, а второе, наоборот, - сочетать судьбу и свободу
человека невозможно.
Наверное, судьба - это не то, что впереди, не то, что предстоит, а что
уже пройдено, то, что позади, уже сложилось, на что, оглядываясь, одни не
видят ничего - зачем жил? А у других волосы встают дыбом - неужели все это
было?!
У Ромашкина судьба лихая!
Слово "лихая" подразумевает несколько значений - лихая, в смысле
трудная, со многими тяжкими испытаниями, лихолетье наваливается иногда на
целые народы или государства. Содержит в себе это слово еще и бесшабашную
смелость, отчаянные выходки, когда человек совершает нечто непосильное
другим, показывая при этом свою изобретательность в увертывании от смерти.
Владимир Даль в своем бесценном словаре приводит к этому слову целое
ожерелье ярких синонимов: лихой - молодецкий, хваткий, бойкий, проворный,
щегольской, удалой, ухарский, смелый и решительный.
Вот всего этого не было у Василия Ромашкина в юношеские годы, когда он
вступал в жизнь. Но не только это, а еще многое сверх того приобрел он,
пройдя свой сложный жизненный путь.
Рос Василий в обычной городской семье. Жил в Оренбурге, в доме,
построенном после русско-японской войны дедом Михаилом Гавриловичем - яицким
казаком. Дед был коренастый, с русой непокорной шевелюрой, характера
твердого, на войне показал себя храбрым - два Георгиевских креста и медаль
заслужил, а также звание есаула. Михаил Гаврилович успел понянчить внука
Васю, покормил его пельменями (несмотря на верещание баб: "Нешто можно
младенцу такую тяжелую еду!") Дед ухмылялся, отмахивался от женщин: "...Я же
ему не целые, нажеванные даю. Парнишке силы набирать надо. Какая сила с
ваших сосок. Он русский человек, ему пельмени полагаются".
Недолго радовался внуку Михаил Гаврилович, дождался, правда, чтоб
Васенька на своих ногах пошел, погулял с ним по саду, держа за маленькую
розовую ручонку, но когда Васе было четыре годика, скончался дед от какой-то
тяжелой, неизлечимой в те годы болезни.
Отец Васи - Владимир Михайлович - тоже помахал саблей в первую мировую
и в гражданскую войны. Но был он казак, как говорится, городского разлива, в
станице не жил, рос и учился в Оренбурге. Как и отец, был он стройный, с
буйными русыми кудрями да серыми, с веселой лукавинкой глазами.
О женитьбе он не думал - война, не до того.
Может быть, Василий вообще бы на свет не появился, если бы не приехала
беженка из Петербурга. Звали ее Лиза, росла она [13] в интеллигентной семье,
окончила гимназию, владела французским и румынским языками.
Родители ее, отец - нотариус, мать - воспитанница женского пансиона,
стремились дать хорошее образование своим детям - Лизе и Сергею. Еще в годы
учебы в гимназии, летом их возили во Францию и Румынию для изучения языков
и, как говорила мама, "для развития общего кругозора".
В годы военных и революционных передряг мать умерла от тифа, а отец -
от тоски по ней. Брат Сережа пропал без вести на фронте, будучи уже