"Владимир Васильевич Карпов. Взять живым! (про войну)" - читать интересную книгу автора

парад. В этот момент Василий увидел человека, который слегка возвышался
над площадью и взмахивал руками - то правой, то левой. Василию показалось,
что он ищет, у кого стучит эта злополучная ложка. Человек один был виден
над головами марширующих и, несомненно, высматривал виновника. Только
подойдя ближе, Ромашкин сообразил: "Это же дирижер!"
Василий спохватился, метнул глазами в сторону Мавзолея, но было поздно -
Сталина разглядеть не успел. А в голове мелькали какие-то
цифры:"Семь-десять пять...семьдесят шесть..." Когда и почему начал он
считать? Лишь миновав трибуны и произнеся мысленно "сто шестьдесят",
вспомнил:" Это я по поводу того, что участники парада видят меньше всех.
Вот отшагал я сто шестьдесят шагов, и на этом парад для меня закончен. Но
какие это шаги! Это не шаги - полет! Кажется, сердце летит впереди и не
барабан вовсе, а сердце отстукивает ритм шага:"бум, бум!" Только проклятая
ложка в котелке все подпортила".
Ромашкин поглядел на Карапетяна, Синицкого - они улыбались. И сам он тоже
улыбался. Чему? Неизвестно. Просто хорошо, радостно было на душе. Стук
ложки, оказывается, никто и не слышал. Даже Куржаков посветлел, зеленые
глаза потеплели, но, встретив взгляд Ромашкина, ротный нахмурился и
отвернулся.
За Москвой-рекой, в тесной улочке, майор Караваев остановил полк.
Пронеслось от роты к роте: "Можно курить", и сиреневый дымок тут же
заструился над шапками, запорошенными снегом. Позади, на Красной площади,
еще играл оркестр - там продолжался парад.
Четыре девушки в красноармейской форме шли по тротуару. Карапетян не мог
упустить случая познакомиться. Он шагнул на тротуар, лихо откозырял и
спросил, играя черными бровями:
- Разрешите обратиться?
- Это мы должны спрашивать: вы старший по званию, - сказала голубоглазая,
у которой светлые локоны выбивались из-под шапки. Другие девушки
хихикнули. Только одна, ладная, стройная, с ниточками бровей над карими
глазами, осталась серьезной и больше других приглянулась Ромашкину.
Синицкий и Сабуров шагнули на подкрепление Карапетяну, а Василий подошел к
строгой девушке:
- Здравствуйте. Как вас зовут?
- Вы считаете, сейчас подходящее время для знакомства?
- А почему бы и нет?
- В любом случае наше знакомство ни к чему.
- Потому что я иду на фронт?
Девушка грустно поглядела ему в глаза, непонятно ответила:
- Мы никогда больше не встретимся. - И добавила, чтобы не обидеть: - Не
потому, что вас могут убить. Просто ни к чему сейчас эти знакомства. - Она
помедлила и явно из опасения, что лейтенант неправильно ее понял, сказала:
- А зовут меня Таня.
- Где вы живете?
- Здесь, под Москвой, в лесу. Нас отпустили на праздник домой, я
москвичка. Скоро тоже поедем на фронт.
- Может быть, там встретимся?
Таня покачала головой.
- Едва ли.
От головы колонны донеслось: