"Геннадий Карпов. Афродита Супярилярийская" - читать интересную книгу автора Еще шаг к Алимамеду.
- Ты что?! Ты что?! Толик-джан! - отступая, Алимамед лихорадочно бросал вокруг взгляды, надеясь увидеть хоть что-то для обороны, но кругом были только песок и камешки, а от вещей он был отрезан недавними приятелями. Сзади площадка и море. - Алик, не сопротивляйся. Мы тебя сейчас только свяжем. И до тех пор, пока не узнаем, где тебя... День-два еще поживешь, может три. А сопротивляться будешь придется кончать прямо сейчас. Крови много будет... Не хочу я тебя мучать, Алик, поверь. Давай по-хорошему... Увещевая, Толик неотвратимо наступал. В глазах Алимамеда поселилась тоска. - Толик-джан! Рауф-джан! Да вы что?! У меня же семья, дети! - Вот видишь, у тебя все есть, все было. Все хорошее испытал, все прошло. Впереди только суета и мучения... А семье мы поможем, будь уверен, не звери. - Алимамед бросил отчаянный взгляд на Рауфа. - Рауф!!! - но тот, как отвернулся, так и стоял не оборачиваясь. С дюжим Толиком ему не справиться... - А-аы-ыо-о! - взвыл Алик и, крутанувшись, бросился вниз по ступенчатому спуску к воде, споткнулся, кувыркнулся и запрыгал по скалисто-обрывистому берегу к мысу. Проявив невероятную сноровку, грузный Алимамед за полминуты, прыгая молодым козлом по выступающим из воды камням, сумел убежать метров на шестьдесят. Остановил его смех. Бурный, в два голоса, гомерический смех. Обернувшись, с трудом сохраняя равновесие на склизком камне, Алимамед увидел - Негодяи! Ишаки! Разве так шутят?! Сво... - Алимамед пошатнулся и, чуть не свалившись в воду, вынужденно присел на четвереньки. Обратная дорога заняла у него много больше времени и душевных сил. Скользкие камни, отвесная стена сразу за прибоем, дрожащие ноги - запросто можно было сломать руки и ноги вместе с шеей. Возвращаясь, Алимамед непрерывно ругался на всех языках, которые знал, особенно ожесточаясь, когда соскальзывал в воду. Это происходило несмотря на то, что большую часть обратного пути он проделал на четвереньках. На площадку Алимамед вылез весь мокрый, дрожащий, испачканный какой-то рыжей липкой вонючей пеной, окончательно испортившей ему настроение. А на площадке царило веселье, каждое движение Алимамеда, каждое ругательство вызывало новые спазмы смеха. Толик уже не мог стоять и хохотал на коленях. Рауф смеялся не так бурно, но и он крутился от хохота. - Бегемоты! Ишаки! Из-за вас обмочился и испачкался! Толик заревел и боком повалился на песок, дрыгая ногами. Изо рта у него уже вместо смеха вырывался горловой рев издыхающего ишака... - Алик, не обижайся... Толик известный подкольщик. А я... я... ха-ха-ха... просто не мог на тебя смотреть, ты бы все понял... Ха-ха-ха... Толик говорить не мог: стоило ему взглянуть в обиженное лицо Алимамеда, как его заново охватывала лихорадка смеха. Через пять минут Алимамед добродушно смеялся вместе со всеми, а через полчаса они уже разматывали удочки и Толик "успокаивал" Алика: - Ну, какая из тебя жертва? Нужен стройный красивый юноша, а ты уже давно не юноша, про красоту и упоминать не стоит. Ну, а стройности в тебе... |
|
|