"Лазарь Кармен. Поздно " - читать интересную книгу автора

Пока приятели недоумевали, надзиратель достал небольшой пакет и
прочитал вслух адрес.
- Карантинному рабочему Алексею Степановичу - ову в Приморский приют,
по Ланжероновскому спуску. Вам?! Так?!
- Так! - подтвердил Нашатырь и сказал Швабре: - Что ж, идем, вскроем!
Товарищи избрали самый отдаленный угол в палате, и Нашатырь, присев на
матрац, стал вскрывать пакет трясущимися руками.
Пакет был вскрыт, и изнутри вылетела вместе с письмецом чья-то
фотографическая карточка.
- Нюта, дочь моя, дочечка! - воскликнул Нашатырь и стал осыпать
карточку частыми и безумными поцелуями.
Угольщик положительно с ума сходил. Он в одно и то же время плакал,
смеялся и радовался.
- Дай, дай и мне посмотреть! - не утерпел Швабра и почти вырвал у него
из рук карточку. - У, да какая же она красавица!
Нюта действительно была красавица. Стройная, с круглыми, мечтательными
глазами и пышными волосами по пояс.
- Боже, как она выросла! - между тем лепетал Нашатырь. - Стой! А вот и
надпись! "На добрую память, - прочитал он с дрожью в голосе, - дорогому и
незабвенному моему папе от его маленькой Нюты".
Угольщик вскинул глаза на Швабру.
- Слышишь?! Незабвенному!... Как на памятнике! Точно я покойник какой!
- То-оч-но! - согласился Швабра.
- А ты думал - не покойник? - вдруг набросился на него Нашатырь. - Я
что, по-твоему, человек?! Труп, покойник! И ты труп, все мы, дикари, - трупы
и живем в порту, как в могиле...
- Ну, поехала!... Стара штука! Зна-а-ем! Ты вот лучше прочитай, что
пишут.
Нашатырь только теперь вспомнил о письмеце - вчетверо сложенной розовой
и душистой бумажке и стремительно развернул ее.
- "Милый папа! - прочитал он. - Ты, наверно, забыл свою Нюточку. Она
теперь большая и шлет тебе свою карточку. Она прилежно учится и играет.
Папа! Ты все еще сердишься? Мама три месяца была при смерти. Теперь, слава
богу, она здорова, кланяется тебе и просит забыть "все"... Приезжай к нам в
Киев на Светлые праздники..."
Дальше несчастный отец прочитал, как много трудов стоило ей и матери
узнать о его местонахождении и как они постоянно молят за него бога.
Угольщик дочитал и спрятал свою лохматую голову на груди у товарища.
Он рыдал, вздрагивал всем телом, и, глядя на него, тихо заплакал добрый
и честный товарищ.
Нашатырь наконец успокоился.
- Что, поедем? - спросил полушутливо Швабра.
Угольщик отрицательно качнул головой.
- Отчего же?
- Поздно, поздно! - прошептал печально Нашатырь.
Угольщик, однако, раздумал.
- Еду! - решительно заявил он на следующий день Швабре и стал
готовиться к отъезду. Он стал торговать у приютского сторожа пиджак и
жилетку, а у сносчика одного - шапку.
- Вот, - говорил он Швабре, - поеду! Брошу пить, помирюсь с женой и