"Борис Карлов. Очертя голову, в 1982-й (Роман в трёх частях, часть 2)" - читать интересную книгу автора - Сидите, это за мной.
Чёрт побери, про меня-то он забыл... В зале появились санитары, те самые. Нет, пожалуй, совсем другие. Здоровые, прямо великаны. Как будто под халатами щитки для игры в американский футбол. Но вот, опередив санитаров, перед нашим столом из воздуха появился щуплый милиционер с погонами прапорщика. По этим погонам я догадался, что и милиционер, и санитары - всё липа. - Порядочек нарушаем? - милиционер вскинул два пальца под козырёк фуражки. После этого он повернулся к Иванову и заговорил с ним по-другому, не раскрывая рта: - Не пытайтесь и на этот раз скрыться, все уровни блокированы. Остановившись чуть позади милиционера, над нашим столом, словно привидения, нависли санитары. - Паршивая у вас работа, гончие псы, - спокойно проворчал Иванов. - Я мог уйти через резервный на сорок девятом уровне. Милиционер вынул из кармана что-то вроде калькулятора и нажал несколько кнопок. - У него там фальшивая заслонка. Почему остался? Не удостоив "пса" ответом, Иванов протянул ему руку. На запястье тотчас захлопнулся тоненький браслет. Он поднялся и, в сопровождении милиционера и санитаров, направился к выходу. Вдруг он обернулся, и мы впервые увидели на его лице усталую улыбку. Иванов махнул нам рукой, и мы тоже помахали ему на прощанье. Через минуту от входа отъехала машина скорой помощи, а окружившие нас зеваки и пьяницы полезли с вопросами. Мы встали и вышли на улицу. А Петрушка так ничего и не понял. Эпилог В этот день мы не стали напиваться у Котова, а кое-как, рассеянно распрощались и разъехались по домам. Каждый был занят своими мыслями. Вера на другой день уехал в Красный Холм. До вечера слонялась по городу, сделав последнюю инъекцию слабого раствора. Если теперь ничего не произойдёт, она останется в чужом городе наедине с тяжелейшими ломками. К указанной Ивановым скамейке она пришла за час до назначенного времени, курила и поглядывала то на золочёные кресты куполов, то на голубей, попрошайничавших у её ног. Начинало смеркаться, холодный ветер продувал девушку насквозь, прихожане поглядывали на её сигарету укоризненно. Наконец Вера почувствовала себя окончательно скверно и расплакалась. И тогда она увидела рядом с собой ту самую женщину. Она узнала её сразу, как только увидела. Сестра Анастасия, как звали прихожанку, оставила девушку жить у себя. Первые две недели Вера провела в адовых муках отвыкания от наркотиков "холодным" способом, предоставив душе и телу самим бороться с дьявольским недугом. Она обливалась потом, бредила, кричала и плакала. Её поры открылись, и кожа издавала неприятный запах, который Анастасия, не отходившая от девушки ни днём ни ночью, окуривала благовонными снадобьями. Вокруг кровати собирались верующие и молились за облегчение её страданий. |
|
|