"Борис Карлов. Очертя голову, в 1982-й (Роман в трёх частях, часть 2)" - читать интересную книгу автора

Ознакомившись с секретным докладом о положении дел в стране на конец 1982
года, Антропов понял, что время слепых ортодоксов закончилось, и только
разумный компромисс с многовековым опытом мирового экономического развития
замедлит, а может быть и предотвратит гибель системы.
В таком компромиссе не было, в сущности, ничего нового - точно такой же
опыт проделал в 1924 году сам основоположник. Ленин назвал это Новой
Экономической Политикой. Впоследствии пропаганда полностью дискредитировала
эту хорошую аббревиатуру - нэпманов называли спекулянтами и даже врагами
народа. Потом их всех расстреляли. Необходимо назвать это дело как-нибудь по
другому... Например - "Перестройка". Вполне благозвучно и, что самое главное,
ничего конкретного.
Антропов взял ручку и набросал на чистом листе бумаги: "Перестройка -
обновление социализма на основе ленинских коммунистических идеалов". Он даже
щёлкнул пальцами от полученного удовольствия.
Однако новая идея требовала в ЦК новых людей. И Антропов набросал список
своей будущей "перестроечной" команды: Лигачёв, Гималайский, Рыжков, Ельцин...
- всего около двадцати фамилий. А от всех этих полусумасшедших гришиных и
романовых необходимо будет избавиться...
К горлу подкатила отрыжка, и Юрий Владимирович раскатисто рыгнул. В
селекторе послышался голос секретаря:
- Да, Юрий Владимирович?..
- Ко мне сегодня есть кто-нибудь?
- Генерал-лейтенант Лампасов второй час сидит в приёмной.
- Ах, да. Пусть заходит.
Проклиная изжогу от съеденной за завтраком икры, Антропов выпил порошок и
снова налил в стакан минеральной. В дверях появился Лампасов. Он одет в
парадный мундир со всеми орденами и медалями. "Зачем он так вырядился? -
подумал Антропов. - А ведь он ещё лейтенант... Наверное, пришёл полковника
просить."
- Садитесь, Павел Александрович. Чайку распорядиться?..
- Благодарю, Юрий Владимирович, ничего не надо. Я займу не много времени.
Теперь Антропов разглядел его как следует. Лампасов был бледен, выглядел
нездоровым - как после запоя или нескольких бессонных ночей. И говорил он
как-то странно - слабо и монотонно. Нет, не за чинами он пришёл...
- Так что же, Павел Александрович, что не ладится?
- Товарищ Генеральный Секретарь, я буду краток. - Лампасов попытался
перейти на официальный тон, однако голос плохо его слушался. - Дело, о котором
я хочу доложить, может иметь столь чудовищные последствия для страны и мира...
для вас лично, товарищ Генеральный Секретарь... Извините, язык не повинуется
мне... Вот рапорт. Ознакомьтесь и примите все меры, какие сочтёте
необходимыми, вплоть до... Теперь позвольте мне уйти, я очень плохо себя
чувствую.
Лампасов часто дышал, его бледное лицо покрылось каплями пота.
- Да. Хорошо. Идите.
Лампасов встал, развернулся и, пошатнувшись, вышел.
Но в ту же минуту в Генеральном Секретаре проснулись старые замашки
гэбиста, и он поспешно добавил в дверь, ещё не успевшую захлопнуться:
- Павел Александрович! Не уходите пока из приёмной, у меня могут появиться
вопросы. До моего распоряжения.
Послышался не то вздох, не то рыдание, и дверь затворилась.