"Борис Карлов. Очертя голову, в 1982-й (Роман в трёх частях, часть 2)" - читать интересную книгу автора

13 стульев" или, может быть, хоккей, понятия не имею. Я слегка дрожал и много
курил, до тошноты. А потом, когда все передачи кончились, Вера легла в мою
постель, и мы оплели друг друга руками и ногами. То, что произошло дальше,
естественно и прекрасно, потрясло меня до глубины души: третьего сентября 1982
года Вера была девственницей.

Четвёртое сентября

Утром мы сходили на Пушкинскую и перенесли ко мне оттуда кое-какие,
необходимые моей будущей жене, вещи. Её бабулю мы уболтали, поклявшись, что
всё будет по закону, как полагается. Эта замечательная бабуля знала меня ещё
со школы и, как мне показалась, была довольна, что всё так складывается. Отца
у веры никогда не было, а мать три года назад удачно вышла замуж и исчезла из
поля зрения.
Вернувшись домой, мы начали по-новому обустраивать нашу комнату. Наверное,
в этот день я был счастлив как больше никогда в жизни.

Из записок Веры Дансевой

В этот день я искренне хотела стать хорошей женой, хозяйкой и даже, может
быть, матерью. Карлов много курил, суетился, строил планы на будущее, вроде
приобретения отдельной квартиры, где будет рай.
Я включилась в эту игру, хотя уже с первых минут пробуждения в своей
рискованной молодости почувствовала главное...
Вечером мы снова легли вместе, и я снова была ласковой и любящей женой.
На следующий день утром я пошла в вонючий "Интурист" и уволилась. Сказала,
что выхожу замуж за финна и уезжаю. Они там все от страха чуть не обделались.
Карлов ждал меня на лавочке в сквере. Когда я вышла из "Астории", он
поднялся и пошёл навстречу. Второй день он дурел от счастья. А я любила его
как брата.
Моё материальное положение оказалось очень даже недурным: более тысячи
рублей и двести долларов. Интересно, существуют ли у меня какие-нибудь долги
или обязательства? Надо спросить у Петрушки, о чём трепалась у Котова.
Моего мужа не покидало ощущение праздника, и я предложила пойти в
ресторан. Можно было расположиться прямо здесь, даже в валютнике, но мне
хотелось уйти отсюда поскорее. Один штрих всё же успел испортить настроение: в
стороне, неподалёку от входа в "Асторию", я разглядела Банана. Он стоял в
компании фарцовщиков и часто, по-деловому, сплёвывал под ноги. Я схватила
Карлова под руку и потащила дальше от этого места.
Нашу помолвку мы отметили в "Метрополе". Нажрались икры и надулись
шампанским словно разбогатевшая на приисках деревенщина. Выходили танцевать
танго, фокстрот и ламбаду, хотя танго и фокстрот никто из нас до этого ни разу
в жизни не танцевал, а ломбады человечество ещё не знало. Страшно вспомнить.
Потом ночью тащились домой в обнимку по безлюдному Невскому, с хохотом, едва
удерживаясь на ногах. Ввалившись в квартиру, мы устроили посреди комнаты такую
бесстыдную любовную корриду, что посуда в серванте тряслась и звенела,
кажется, на весь дом.

Как Дима неожиданно удивил
самого себя, а ещё больше