"Борис Карлов. Очертя голову, в 1982-й (Роман в трёх частях, часть 2)" - читать интересную книгу автора

почему кроме сытых свиней и безмозглых похотливых подонков с набитыми
бумажниками её никто не замечает? Будь она помоложе, то непременно бы
заплакала, но теперь уже разучилась... Она свернула лист в трубочку и заткнула
в сумку.
Гостиный двор, Катькин сад, Дворец пионеров. Здесь, в этом дворце, Вера
первоклассница занималась в кружке мягкой игрушки, и с этого места до
Пушкинской улицы она знала каждый сантиметр Невского. Аничков мост с
клодтовскими конями, дом Штакеншнейдера, "Гастрит", "Сайгон", "Маяк"... но это
уже потом, после... Вера ускорила шаг и вскоре свернула на Пушкинскую.
Бабушка ещё на даче, ключ от комнаты всегда в кухне на гвоздике - соседи
не вредные, поливают цветы...
Вот и комната, в которой она родилась и жила, пока родители не получили
квартиру в новом районе. Она почти не изменилась: тот же довоенный сервант,
круглый, покрытый скатертью стол посередине, горшки с цветами. Только
телевизор уже новый - "Рекорд". На телевизоре заботливо вышитая салфетка, в
комнате уютно и чисто. На стене тикают часы.
На серванте - круглый розовый поросёнок из кружка мягкой игрушки. Рядом
фотография в рамке: улыбающаяся первоклассница с огромным бантом на макушке.
Вера больше не выдержала. Слёзы брызнули из глаз, она бросилась на кровать и,
наконец, первый раз за долгие годы разрыдалась.

Петрушка

Распрощавшись с Котовым, Петрушка направился к дому. Добрёл до трамвайной
остановки на Среднем, из трамвая перешёл в метро, где у него кружилась голова
и закладывало уши, поднялся на Владимирской и сел на лавочку.
Вообще-то он должен был ехать к жене на Петроградскую, но туда он даже не
решился позвонить, за него это сделал Котов и наврал что-то совершенно лишнее.
Потому что Зинаида всё равно ничего не спросит, она просто даст ему по роже
для начала. Ей нужен повод, а не довод. Ей это необходимо для нормальной
жизнедеятельности.
Сидя на бульваре, Сева в задумчивости чистил траур под ногтями - верный
признак хорошей попойки. Ногтями левой - ногти на правой руке, и наоборот.
Закончив, встал со скамейки и поплёлся домой, к родителям. Если повезёт, их не
будет дома. Все ключи у него в одной связке. И от жены, и от работы, и от
дома. Хорошо, что есть куда пойти.
Налево - Пушкинская, здесь жила Дансева, когда ещё ходили в школу. Как она
изменилась! Ну да Бог с ней... Всё-таки нельзя так пить. Этим двоим что, они
могут керосин выпить, и глазом не моргнут, практика... Мне так нельзя,
когда-нибудь плохо кончится.
Двор, подъезд. Если в почтовом ящике пусто - значит, кто-то дома. Ага,
есть! Ну вот и хорошо. Теперь можно будет расслабиться, отдохнуть. Приму
ванну, переоденусь, загляну в холодильник... А Зинаида пусть звонит - сюда.
Буду снисходителен, но немногословен. "Да. Нет. Возможно. Ты полагаешь?.."
Хорошо, что есть лифт. Дверь, куча соседских звонков, хорошо, что есть
ключ. Коридор, кухня. "Здрасьте..." Почему так посмотрела? Ну и видок у меня,
наверное. Дверь в комнату, ключ. Почему-то открыто. Неужели кто-нибудь дома?
Через шторы в комнату проникает узкая, но ослепительно яркая полоска
солнечного света. Кто-то сидит спиной к нему перед телевизором.
Поворачивается, быстро встаёт и подходит, это Зинаида.