"Юрий Карлаш. Мир, который рядом " - читать интересную книгу автора

- ???
- А я скажу. От восьми до двадцати лет, либо пожизненное заключение.
Так что думай, Юра, думай.
- Понимаете, я тут ни причем. Не знаю, почему арестовали именно меня,
ведь доказательств никаких нет. Я, честно говоря, даже не видел этого
мужчину.
- Зато тебя видели, и дружки твои на тебя показали, так что кончай
морочить голову. Вот тебе бумага, пиши, как все было, вину свою облегчишь.
"Вот сука, - думал я, - это же надо так подставить, чтоб выхода не
было. Какой срок? Было бы за что, а так просто я сидеть не собираюсь".
- Я ничего писать не буду, пока вы не организуете мне очную ставку с
моими друзьями, которые дали показания. Я хочу посмотреть им в глаза.
- Ты, наверное, фильмов американских насмотрелся? Может, тебе еще
адвоката пригласить? В глаза ты им на суде посмотришь, а сейчас у следствия
нет никаких сомнений, что это сделал ты, поэтому очная ставка тут не
требуется. Ну, раз писать не будешь, езжай, тебя переводят на тюрьму,
привыкай потихонечку.
Оказавшись в коридоре, я увидел свою мать:
- Юрочка, сыночек! Да что же это такое?! Что происходит?
- У Вас есть пять минут, - сухо отрапортовал конвоир, - а вообще,
свидания с подследственными возможны только с разрешения следователя.
- Сынок, - мама смотрела на меня полными слез глазами, - Юрочка, они
говорят, что тебя могут посадить. Но ведь ты ничего не делал! Я
разговаривала с ребятами, они сказали, что это какая-то ошибка. Все
надеются, что тебя отпустят.
- Мама, не плачь, пожалуйста. Я сам плохо понимаю, что происходит. Но у
меня такое ощущение, что домой я вернусь теперь нескоро.
- Что ты такое говоришь? Сынок, пожалуйста, не говори так! Я все
сделаю, найду денег, адвоката найму...
- Все, ваше время вышло, - конвоир подтолкнул меня в спину, и мы пошли
по длинному коридору, с каждым шагом удаляясь от матери.
"Насколько эта разлука, - спрашивал я себя, - на пять, на десять, на
пятнадцать лет? Когда я теперь увижу тебя, мама? Прости".
Я боялся обернуться, чтобы не увидеть, как она плачет. Как мне было
больно в этот момент. Наверное, нет ничего страшнее, чем слезы матери, слезы
человека, который тебя родил, вырастил, души в тебе не чаял. И ведь, закрыв
меня, они причинили больше вреда ей, а не мне. Оставить мать без сына - это
страшное наказание. Наказание за то, что она моя мать.

II

- Первый, пошел! Второй, пошел! - командовал конвой, когда автозак
остановился на тюремном дворе. - Лицом к стене, быстро!
- Соломин!
- Юрий Владимирович 1977 года рождения, статья 105-я часть вторая.
Нахожусь под следствием.
- В вокзал!
Вокзалом оказалось огромное помещение, в которое меня препроводил
омоновец. Оно было похоже на пустой спортивный зал, вдоль стен которого
стояли стеллажи, наподобие тех, что стоят на рынках. Стеллажи