"Вадим Викторович Каргалов. Вторая ошибка Мамая [И]" - читать интересную книгу автора

людям поглубже в лес уйти да по сторонам посматривать усторожливо. Сам
возле берега на дуб забрался.
Листва у дуба осенней желтизной тронута, но еще густая, так что
сидеть можно было безопасно. А под дубом, в большой промоине, конь Андрея,
и запасных еще два, и коновод верный - Сенька Мылец, старый московский
знакомец. Ничем Сенька самому Андрею не уступит: ни смекалкой, ни
ловкостью, ни воинским уменьем. Будь Сенька не крестьянский сын, а из
детей боярских, то, может быть, он бы сам на дубе сидел, а Андрей его
коней стерег, кто знает? Но Сеньке обижаться грех. Чей кто сын - это от
бога. Андрей же Сеньку любит...
Минул Семенов день*. Примета есть, что в тот день ужи на берег
выходят, ползут по лугам на три версты.
_______________
* 1 сентября.

Выходили ли ужи в этот год из реки, Андрей не видел. Не до ужей было.
За ордынцами успевай доглядывай, все больше и больше их копилось. Сотнями
перебирались через реку, юрты на нашем берегу ставили, костры палили -
будто на кочевье у себя, в Диком Поле.
Еще одного гонца послал Андрей, а с гонцом такие слова: "Множают
татары у Прони, а коша нет!"
То ли третье, то ли пятое было число месяца сентября - Андрей со
счета сбился, но поутру в тот день будто черная туча поднялась на полях за
Проней, покатилась к нашей стороне. Задрожала земля под десятками тысяч
копыт, спряталось солнце в пыльном мареве - и потемнело окрест. Главный
кош Бегича приближался к реке Проне.
Третий гонец, нахлестывая коня, поскакал к московской стороне.
А следом четвертый гонец повез уже прямую весть: "Татары возятся
Проню!"
Пришло время снимать заставу. Андрей повел свое ополовиненное
воинство в обход, через леса, чтобы выйти впереди ордынского коша, снова
послать вести о нем и опять успеть обходными путями забежать наперед. В
том он видел теперь свою службу.
Добежали ли гонцы благополучно до Москвы, Андрей не знал, как не знал
и того, что не только его застава посылала вести и что великий князь
Дмитрий Иванович, уже переправившийся с полками через Оку, точно рассчитал
движение Бегича и назначил место битвы - на рязанской реке Воже.
Русские полки пришли к Воже раньше ордынцев.
Передовые сотни Бегича с визгом, воем, устрашающими криками кинулись
к реке. Взметнулись черные татарские стрелы, зачиркали на излете по
шишакам и кольчугам русских ратников. В ответ ударили тяжелые русские
самострелы. Ордынская конница откатилась от берега.
Медленно подтягивался к Воже ордынский кош: конные тысячи, обозы,
крытые повозки, табуны запасных коней и стада верблюдов с тяжестями.
Грибами-поганками вырастали на татарском берегу войлочные юрты.
Запоздалыми луговыми цветами вспыхивал яркий шелк на шатрах темников и
мурз. Тысячи костров окутали дымом и берег, и реку.
Грозным было зрелище несметного ордынского стана, и Бегич надеялся,
что руссы сами побегут в леса. Но дни проходили, а руссы все еще стояли на
берегу Вожи, не отступая, но и не нападая. Бегич терялся в догадках.