"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу автора

брянских витязя и, не глядя, что татар на каждого четверо, смело ударили на
них.
Дмитрий, лежа на боку, с ногой, придавленной трупом лошади, -
бессильный помочь или хотя бы подняться, глядел на неравный бой, от исхода
которого зависела его собственная жизнь.
Один из брянцев, - крепкий и ладный старик, с почти белою, по грудь
бородой, - бился с ловкостью и умением, поразившими Дмитрия: только успели
схватиться, а уж два татарина, с рассеченными головами, скувырнулись под
ноги его коня; недолго маялся он и с третьим, кинулся на четвертого, но тот
повернул коня и поскакал прочь. Перевел дух старый богатырь, стер ладонью
пот и обернулся на помощь товарищу. Но вдруг обронил саблю, качнулся и упал
с седла: выцелил его стрелою отскакавший татарин, - вошла прямо в глаз.
Другой витязь, по виду литовец, - много моложе первого и телом крупней,
тоже рубился неплохо. Он свалил двоих, осталось против него еще трое, но тут
мимо них с победным криком хлынула в тыл русскому войску новая орда, и все
бывшие в поле татары поскакали за ней. Это Мамай, видя, что левое крыло
русских смято и осталось лишь завершить победу, бросил в прорыв несколько
туменов свежей конницы, которую берег на крайний случай.
Литовский витязь высвободил Дмитрия из-под коня и пособил ему подняться
на ноги.
- Ты крепко ранен, княже великий? - спросил он.
- Кажись, пустяк, будто лишь кожу вспороло, - ответил Дмитрий. - Ну,
друг, спаси тебя Христос навеки! Не уйти бы мне тут от смерти. Как звать
тебя, скажи?
- Мартос я, государь, а прозванием Погож, из дружины Брянского князя.
- Добро, брате Мартос, тебя не забуду, коли жив останусь. А кто этот
старый витязь, приявший столь славную смерть?
- Царство ему небесное, - перекрестился Мартос, глянув на тело
товарища. - Экое горе будет нашему князю, сильно он любил старика. Это его
давний дружинник, воевода Лаврентий Клинков. А родом он из Карачева.
- Да упокоит его Господь со святыми и славными, -
крестясь, сказал Дмитрий. - Ну, а теперь, Мартос, садись на коня и
скачи в дубраву, к Засадному полку. Скажи Волынскому князю либо
Серпуховскому: пришло время!
- Лечу, княже. А ты как же? Хоть пособлю тебе на коня сесть.
- Не надобно. С такой раною пешим лучше: коли сомлею, - присяду и
отдохну. Подай мне вон ту палицу, она и к бою хороша, и опереться на нее
можно.
Исполнив эту просьбу князя, Мартос ускакал, а Дмитрий вошел в
прибрежные заросли и, сев под деревом, стал напряженно вслушиваться в звуки
боя, который теперь переместился в тыл Большого полка.
Очень скоро он услышал то, чего ожидал: за Смолкою взревела боевая
труба, тотчас возник и ураганом стал нарастать шум неисчислимого множества
копыт, задрожала земля, и вырвавшаяся из дубравы лавина Засадного полка
ударила сбоку на орду, уже упивавшуюся победой.
Дмитрий стал на колени и, глядя не на небо, как ему казалось, а на
скакавшего впереди всех Серпуховского князя, несколько раз торопливо
перекрестился.
- Господи, - прошептал он, - последнее даем и только от Тебя теперь
чаем помощи! Не попусти же, чтобы погибла Русь!