"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу автора

одновременно удари-
ли они и на полк Правой руки, в попытке его опрокинуть и с этой стороны
зайти в тыл русскому войску.
Огромное сражение стремительно развивалось. Обе стороны дрались с
предельным ожесточением, вначале, - пока место не освободилось за счет
павших, - почти в такой же тесноте, как в Передовом полку, ибо для сотен
тысяч сражающихся не хватало ширины поля. Русским это было на руку: они
могли успешнее отражать противника, наседающего спереди, не опасаясь
фланговых ударов.
Стоя на невысоком, плосковерхом бугре, в середине Большого полка,
боярин Бренко с трудом подавлял желание покинуть свое место под государевым
знаменем и устремиться в сечу. Но помня наказ Дмитрия, да и сам понимая, что
не только свои, но и татары его видят и принимают за великого князя, - он
все же оставался у стяга, с замиранием сердца наблюдая ход сражения. Оно шло
пока на сотню шагов впереди, медленно, но неуклонно приближаясь, по мере
того как ордынцы врубались в гущу москвичей и коломенцев, стоявших в первых
рядах Большого полка.
Но видит Бренко: дорогою ценой платят поганые за каждый шаг, - крепко
стоят москвичи и коломенцы! Почти час уже ломит на них неиссякаемая сила
орды, - один басурман падет, а на его место, ровно из-под земли, вырастают
двое других; звенит поле сталью, вскидываются на дыбы кони, стонет под их
копытами земля; раскалывая щиты и пронзая груди, мечутся, искрясь на солнце,
окровавленные жала копий; взлетают над головами клинки и палицы, растут
груды мертвых тел, их уже, местами, и конь не перескочит, а русские всего
чуть подались назад.
Вот четверо татар теснят славного богатыря Григория Капустина. Но,
видать, невдомек им, на кого наскочили: первого поддел он на копье и, сорвав
с седла, швырнул через голову, ровно сноп жита; двух других положил мечом, а
последний, - не углядел Бренко, куда и подевался. А Капустин уже спешит на
выручку к воеводе Андрею Шубе, которого с трех сторон обступили татары.
Знатно бьется воевода, немало ворогов положил уже вкруг себя, но не впрок
ему стал богатый фряжский доспех: все больше собирается возле него татар, -
по убранству видят, что это важный начальник, и облепили его, как мухи
патоку. Вот уже срубили Шубе алый еловец, еще минута - и шлем с него упал,
сбитый копьем. Кровью
Еловец - украшение из лоскута цветной ткани, кожи или перьев,
прикреплявшееся к острию шлема.
залилось лицо, но еще держится воевода. Поспеет ли Григорий? - Попал он
в самую гущу, но прет как таран, кулями валятся обочь его поганые.
- Подержись еще малость, Андрей Федорович, ужо-тко я здеся! - крикнул
он. Но уже не дослышал слов этих Шуба, сразила его татарская сабля. Наддал
из последних сил Капустин, оттеснил ордынцев, чтобы не добили воеводу, коли
еще он жив. Наклонился на миг с коня - воеводину смерть увидал, а свою
проглядел: не упустили басурманы минуты, - разом вогнали в него три копья.
Перекрестившись, Бренко обратил взгляд в другую сторону, где незадолго
до того видел он рубившегося Микулу Вельяминова. Но его уже нигде не было
видно, и в этом месте татары изрядно продвинулись вперед. "Неужто и он
пал? - подумал Бренко. - А Дмитрей Иванович где же? Его и не различишь в
простой-то кольчуге средь такого множества".
Михаила Андреевич начал искать глазами, и вскоре ему показалось, что в