"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу автора

решил сделать дневку, чтобы подождать отставшие обозы. Вечером того же дня
разведчики Петр Горский и Карп Олексин доставили сюда захваченного в плен
татарского мурзу, который на допросе сказал, что орда Мамая перешла на
правый берег Дона возле Кузьминой гати, повыше Красивой Мечи, и сейчас
находится в трех переходах от Непрядвы, где она должна соединиться с войском
литовского князя Ягайлы, который обещал быть там девятого либо десятого
сентября.
Получив это чрезвычайно важное сообщение, Дмитрий понял, что нельзя
терять ни часа: нужно было как можно скорее сблизиться с Мамаем и заставить
его вступить в сражение до подхода Ягайлы.
Русское войско сейчас же двинулось дальше, по левому берегу Дона и
утром шестого сентября стало лагерем против впадения в него реки Непрядвы. В
полдень с передовой заставы прискакал сам воевода Семен Мелик и доложил, что
татары находятся у Гусиного брода, в одном переходе от них и, по-видимому не
зная, что войско Дмитрия стоит так близко, - спокойно продолжают двигаться
вперед.
Не оставалось никаких сомнений в том, что завтра Мамай будет здесь. Но,
увидев русское войско на противоположном берегу Дона, захочет ли он
немедленно начать битву или, стоя за рекой, будет ожидать подхода литовцев?
Последнее казалось более вероятным, и это ставило под угрозу не только план
Дмитрия, но и весь исход сражения: в этом случае пришлось бы самим
переправляться через Дон на глазах у татар и вступать в битву в самых
невыгодных для себя условиях или же, оставаясь на месте и укрепив как можно
свой лагерь, - ждать удара объединенных сил Мамая и Ягайлы.
И то и другое было плохо. Но оставалась еще одна возможность: перейти
на правый берег Дона до подхода татар и занять там удобные для сражения
рубежи. Это обеспечивало Дмитрию наибольшие преимущества, но в случае
проигрыша битвы обрекало все русское войско на гибель: находящаяся за спиной
река, которая имела тут тридцать пять сажен ширины, при довольно крутых
берегах, делала отступление невозможным.
Дмитрий понимал, что нужно идти на этот риск. Он
От места переправы через Оку до Куликова поля войском было пройдено
расстояние примерно в 180 верст. Это заняло десять дней.
верил в свое войско, ибо знал, что оно крепко духом и будет сражаться
стойко, верил и в то, что его собственными действиями руководит Бог. А как
раз в это утро прибыл к нему инок из Троицкой обители, с просфорой и
грамоткой от своего игумена. В этой грамотке Сергий писал: "Благословение
Господне да пребудет с тобою и с воинством твоим, великий государь! Молюсь
за тебя денно и нощно, без страху и с верою иди вперед, - Бог и Пресвятая
Богородица не оставят тебя своею помощью".
"Будто знал преподобный", - подумал Дмитрий, вспомнив об этом. Его
решение созрело, но, понимая исключительную важность предстоящего шага и
связанную с ним ответственность перед родной землей, он все же счел нужным
созвать на совет старших военачальников.
На этом совещании мнения разделились. Владимир Серпу-ховский, братья
Ольгердовичи, князья Белозерские, Боброк, Бренко и многие другие горячо
поддерживали великого князя. Но были и такие, которые считали более
благоразумным остаться на левом берегу Дона.
- Пусть орда сама идет на нас через Дон, - говорил князь Иван
Холмский, - мы ее прямо из реки будем принимать в копья, да еще скольких в