"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу автораснабдили его в ставке Мамая государевы изменники - боярин Иван Васильевич
Вельяминов и купец Некомат Сурожанин, и что ехал он по их наущению в Москву, "чтобы извести великого князя". Разумеется, Иван Васильевич Вельяминов очутился в Орде не случайно, и трудно сомневаться в том, что это покушение затевалось с согласия Мамая, а может.быть и по его прямому наущению. Иначе отравитель едва ли мог бы путешествовать в обозе татарского войска. Боярин Вельяминов, деятельно помогавший Тверскому князю в его борьбе с Дмитрием и уже три года тому назад уличенный в предательстве, с тех пор скрывался. Но Дмитрий Иванович, не злопамятный по натуре и поглощенный другими делами, не прилагал особых усилий к поимке изменника. Однако этот случай исчерпал его терпение: на всех дорогах, ведущих из Орды на Русь, было установлено наблюдение за проезжающими, а по русским городам разосланы люди, знающие Ивана Вельяминова в лицо, с приказанием схватить его, как только он будет обнаружен. Но на след его долго не удавалось напасть: среди купечества у боярина было немало пособников, помогавших ему скрываться. Только в конце лета 1379 года Вельяминов, по словам летописца, был "взят хитростию" в городе Серпухове и привезен в Москву. Несколько дней спустя, по повелению великого князя, ему была отрублена голова. В истории Руси это была первая публичная казнь, и на москвичей она произвела тяжкое впечатление. Иван Васильевич был так красив и принял смерть с таким достоинством и бесстрашием, что многие отказывались верить в его виновность. Летописец так повествует об этом событии: "Того же лета, августа в тридцатый день, на память святого мученика Филикса, во вторник до обеда, убьев бысть Иван Васильев, сын тысяцкого Вельяминова, мечом бысть потят на Этот случай отмечен всеми русскими летописями почти в одинаковых выражениях: "На том же побоищи, на Воже, изымаша некоего попа русского, от Орды шедша, от Ивана Вельяминова, и обретоша у него мех лютого зелья и потом извыпрошаша его и много истязаша, а после сослаша его князь великий на Лаче озеро в заточение". Ивановичи. И бе множество народа стояще и мнози просле-зишася о нем и опечалишеся о красе его и о величествии его". Пособник Вельяминова, купец Некомат Сурожанин, был пойман и казнен четыре года спустя. Пока на Руси происходили все эти события, крупные сдвиги совершались также в соседней Литве. Великий князь Ягайло, продолжая политику своего отца, стремился к новым захватам русских земель, но теперь его собственных сил было для этого недостаточно, тем более что на престоле он чувствовал себя не очень прочно. Не гнушаясь в отношениях с подчиненными ему князьями ни обманом, ни коварством, - он восстановил против себя своего могущественного дядю, князя Кейстута, человека рыцарски благородного и пользовавшегося в Литве всенародной любовью и популярностью; старшие братья тоже считали себя обиженными завещанием отца и едва терпели над собой власть младшего, а часто и вовсе отказывали ему в повиновении. Все это толкнуло Ягайлу на сближение с Тевтонским орденом, которому он предложил совместный поход на Москву, надеясь путем новых завоеваний упрочнить свою власть и укрепить пошатнувшееся государственное единство Литовского княжества. Но расчеты его оказались ошибочными. В Литве ненавидели тевтонских рыцарей, с неслыханной жестокостью насаждавших здесь христианство и |
|
|