"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу автора

снабдили его в ставке Мамая государевы изменники - боярин Иван Васильевич
Вельяминов и купец Некомат Сурожанин, и что ехал он по их наущению в Москву,
"чтобы извести великого князя".
Разумеется, Иван Васильевич Вельяминов очутился в Орде не случайно, и
трудно сомневаться в том, что это покушение затевалось с согласия Мамая, а
может.быть и по его прямому наущению. Иначе отравитель едва ли мог бы
путешествовать в обозе татарского войска.
Боярин Вельяминов, деятельно помогавший Тверскому князю в его борьбе с
Дмитрием и уже три года тому назад уличенный в предательстве, с тех пор
скрывался. Но Дмитрий Иванович, не злопамятный по натуре и поглощенный
другими делами, не прилагал особых усилий к поимке изменника. Однако этот
случай исчерпал его терпение: на всех дорогах, ведущих из Орды на Русь, было
установлено наблюдение за проезжающими, а по русским городам разосланы люди,
знающие Ивана Вельяминова в лицо, с приказанием схватить его, как только он
будет обнаружен. Но на след его долго не удавалось напасть: среди купечества
у боярина было немало пособников, помогавших ему скрываться.
Только в конце лета 1379 года Вельяминов, по словам летописца, был
"взят хитростию" в городе Серпухове и привезен в Москву. Несколько дней
спустя, по повелению великого князя, ему была отрублена голова.
В истории Руси это была первая публичная казнь, и на москвичей она
произвела тяжкое впечатление. Иван Васильевич был так красив и принял смерть
с таким достоинством и бесстрашием, что многие отказывались верить в его
виновность. Летописец так повествует об этом событии: "Того же лета, августа
в тридцатый день, на память святого мученика Филикса, во вторник до обеда,
убьев бысть Иван Васильев, сын тысяцкого Вельяминова, мечом бысть потят на
Кучковом поле у города Москвы, повелением князя великого Дмитрея
Этот случай отмечен всеми русскими летописями почти в одинаковых
выражениях: "На том же побоищи, на Воже, изымаша некоего попа русского, от
Орды шедша, от Ивана Вельяминова, и обретоша у него мех лютого зелья и потом
извыпрошаша его и много истязаша, а после сослаша его князь великий на Лаче
озеро в заточение".
Ивановичи. И бе множество народа стояще и мнози просле-зишася о нем и
опечалишеся о красе его и о величествии его".
Пособник Вельяминова, купец Некомат Сурожанин, был пойман и казнен
четыре года спустя.
Пока на Руси происходили все эти события, крупные сдвиги совершались
также в соседней Литве. Великий князь Ягайло, продолжая политику своего
отца, стремился к новым захватам русских земель, но теперь его собственных
сил было для этого недостаточно, тем более что на престоле он чувствовал
себя не очень прочно. Не гнушаясь в отношениях с подчиненными ему князьями
ни обманом, ни коварством, - он восстановил против себя своего
могущественного дядю, князя Кейстута, человека рыцарски благородного и
пользовавшегося в Литве всенародной любовью и популярностью; старшие братья
тоже считали себя обиженными завещанием отца и едва терпели над собой власть
младшего, а часто и вовсе отказывали ему в повиновении. Все это толкнуло
Ягайлу на сближение с Тевтонским орденом, которому он предложил совместный
поход на Москву, надеясь путем новых завоеваний упрочнить свою власть и
укрепить пошатнувшееся государственное единство Литовского княжества.
Но расчеты его оказались ошибочными. В Литве ненавидели тевтонских
рыцарей, с неслыханной жестокостью насаждавших здесь христианство и