"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу автора

беглеца! Однако Тохтамыш, повернувшись на бок, продолжал плыть, действуя
здоровой рукой. Ему повезло: он почти сразу попал в полосу сильного течения,
которое понесло его вниз по реке, быстро приближая к противоположному
берегу.
Тщетно Казанчи пускал в него стрелу за стрелой, - они уже не долетали
до цели. Только выпустив последнюю, поглощенный этим занятием эмир услышал
за спиной конский топот и, быстро обернувшись, схватился за саблю. Но было
уже поздно: Карач-мурза на всем скаку раскроил ему череп и, даже не
обернувшись, бросился с конем в воду. Вырваться невредимыми из кровавой
схватки на дороге, кроме него, удалось еще четверым. Все они также пустились
вплавь через реку, но благополучно достигли другого берега только трое: сам
Карач-мурза, пожилой эмир Идику, приставленный Тимуром к Тохтамышу, и
татарин Адаш - один из преданнейших нукеров Тохтамыша.
Выбравшись из воды и привязав коней к первой попав- шейся коряге, они
сейчас же рассыпались по прибрежным зарослям в поисках Тохтамыша, ибо на
отмели его не оказалось, а на зов он не откликался. Вскоре на него набрел
Идику и условленным криком позвал остальных.
Привалившись спиной к старому пню, Тохтамыш лежал на крохотной полянке,
среди кустов, куда он дополз из последних сил, и тут, попытавшись выдернуть
стрелу из раны, потерял сознание. Голый, грязный, с лицом, перепачканным
слезами и кровью, он был беспомощен и жалок. Нужны были любовь или
безграничная преданность, чтобы не почувствовать злорадства или презрения,
увидев в таком состоянии человека, претендующего на величие. Но у
барласаИдику не было по отношению к Тохтамышу ни того, ни другого. К тому же
он вообще не любил татар, а потому сказал, обращаясь к подошедшему
Карач-мурзе:
- Кажется, ваш хан мертв, оглан. Если бы Аллах был к нему более
милостив. Он позволил бы ему умереть под стенами Сыгнака, с оружием в руках,
как подобает настоящему воину.
Ничего не ответив эмиру, Карач-мурза опустился на колени подле
бесчувственного Тохтамыша и быстро убедился в том, что он еще жив. Отломив
наконечник стрелы, пронзившей его предплечье, он легко вытащил ее из раны.
Последняя была не опасна, но очень болезненна, и, пока Карач-мурза ее
перевязывал, обложив свежими листьями, Тохтамыш застонал и открыл глаза.
Он был храбрым и волевым человеком, и на протяжении всей его долгой и
бурной жизни эти качества ему почти никогда не изменяли. Но сегодня, под
тяжестью всех обрушившихся на него несчастий, унижения и боли, мужество его
на мгновение покинуло.
- Все погибло, Ичан, - пробормотал он, узнавая Карач-мурзу. - Аллах от
меня отвернулся, и Тимур мне больше не захочет помогать...
- Я знаю только, что сегодня Аллах два раза спас тебе жизнь, и,
наверное, Он это сделал не зря, - сквозь зубы промолвил Карач-мурза,
продолжая перевязывать рану. Но Тохтамыш, казалось, его не слышал.
- Теперь я даже не могу возвратиться в Самарканд... Если я возвращусь
туда, Тимур прогонит меня, как собаку...
Да и это еще надо будет посчитать великой милостью, - добавил он и
судорожно вхлипнул.
- И тот человек хотел быть великим ханом! - пробурчал Идику, неподвижно
стоявший сбоку, глядя на происходящее.
Нукер Адаш, на которого никто не обращал внимания, между тем потоптался