"Аркадий Карасик. Запоздавшее возмездие или Русская сага" - читать интересную книгу автора

бессвязное о совещании, которого не было, о вызове начальника к
руководству. Романов не слышал ее - в голове назойливо грохотали автоматные
очереди, перед мысленным взором - лежащая на окровавленном асфальте Тамара.
В конце концов немолодая женщина сдалась - обреченно взмахнула рукой
и, вытирая слезы, отвернулась.
Седоголовый, всегда чем-то недовольный полковник встретил подчиненного
на удивление радушно. Колобком выкатился из-за старомодного письменного
стола, отодвинул полумягкий стул, усадил, сам устроился напротив.
-- Думаю, соболезнования неуместны?
-- Точно, неуместны, - автоматически подтвердил сыщик, глядя в
сторону.
- Прошу уволить...
На стол лег лист бумаги с несколькими строчками. Просьба уволить по
семейным обстоятельствам. Будто у Романова все еще имеется семья, в которой
возникли какие-то серьезные обстоятельства.
"Колобку" не хотелось терять знающего, опытного сотрудника. Ероша
пышную шевелюру, он долго и нудно говорил о разгуле преступности, о мщении,
о задачах, стоящих перед уголовкой. В основном напирал на мщение
- осиротевший сыщик просто обязан отыскать и покарать убийц. Это его
долг перед погибшей супругой.
Романов согласно кивал, но ничего не слышал - в мозгу все еще гремели
автоматные очереди. Никакая кара не вернет к жизни Тамару. Кровь за кровь,
око за око - седая древность. Если бы поимка убийц могла оживить их жертву,
он ни за что не покинул бы уголовный розыск.
-- Чем собираешься заняться? - вздохнул "Колобок", поняв бесполезность
дальнейших уговоров. - В телохранители подашься или - в торгаши?
-- Не знаю, - пожал крутыми плечами отставной сыщик, уловив последний
вопрос начальника. - Пока - ничем. Подремонтирую квартиру, почитаю.
Роман лукавил. Когда писал свой рапорт с просьбой об отставке, решил:
ни в торгаши, ни в телохранители не пойдет.
Кстати, аналогичный вопрос задал ему и друг - Петька Дружинин. Как и
все остальные, он не одобрил решение Романова завязать с местом работы,
считал это идиотским поступком. Не может понять, шалопай, что по коридорам
и комнатам уголовки совсем недавно ходила Тамара, перед этим зеркалом она
подкрашивала и без того яркие губки, работала вот с этим компьютером,
писала, может быть, этой ручкой.
-- Ты обязан меня понять, Петька, - с трудом ворочая языком, Романов
пытался "перекричать" грохочущие в сознании выстрелы. - Уголовка накрепко
связана с воспоминаниями о Томке. Здесь мне недолго свихнуться. Или -
спиться, - потянулся он к ополовиненной бутылке "столичной". - Вот и
порешил заняться частным сыском.
Он ни словом не обмолвился, что занятие частным сыском поможет ему
отыскать убийц жены. Нет, не для того, чтобы сволочь их в суд или порешить
на месте - хотелось просто заглянуть в наполненные смертным страхом глаза
нелюдей. Нередко наказание предсмертным страхом пострашней смертной казни.
-- Тоже мне - решеньице, - разочарованно покривился Дружиин. - Я думал
- телохранителем к президенту или к премьеру, а ты... Впрочем, идея
знатная, - привычно переметнулся он. - Готов составить компанию.
-- Неужели уволишься? Ну, я - понятное дело, а ты?
-- Солидарность! К тому же, осточертело заниматься не тем, чем хочешь,