"Аркадий Карасик. Запоздавшее возмездие или Русская сага" - читать интересную книгу автора

* * *

Дорога не извивалась между немногочисленных, чахлых лесных островков -
прямой линией вонзалась в горизонт. На небе - ни облачка. Такую безоблачную
погоду обожают фашистские летчики и терпеть не могут войска. О прикрытии с
воздуха собственной авиацией только мечтать остается.
От степи, покрытой ковром цветов, плыл пьянящй аромат - кружилась
голова. Над проселком - облако едучей пыли.
Взводные шли со своими взводами, комроты - сбоку первого взвода,
старшина замыкал колонну. За ним - несколько бричек с имуществом.
Настроение у Романова - сродни погоде. Нога ведет себя прилично - рана
не дергает, почти не ноет. Перевязка, сделанная Кладвией, пошла на пользу.
Идет новый ротный и невольно вспоминает вчерашнее знакомство с батальонной
фельдшерицей. Бывает же так - с первого слова, с первой понимающей или
непонимающей улыбки люди чувствуют взаимную симпатию. Будто знакомы с
детства.
-- Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться? - не дожидаясь
разрешения, старшина продолжил. - Зачем зря мучиться - садитесь. Рана,
небось, болит?
Романов оглянулся. Позади - Сидякин с подседланной тощей кобыленкой.
Загадочно ухмыляется. Нет, на издевательство непохоже, его заботливое
предложение походит на пробу на прочность: откажется ротный от
"транспортного средства" или согласится? Вон как насторожились солдаты,
спрятал понимающую улыбку молоденький лейтенант, командир первого взвода.
На фронте часто самый незначительный эпизод воспринимается
отличительной чертой командира, по ней приклеивают клички, на нее равняется
авторитет. Романову страшно хотелось разгрузить раненную ногу,
взгромоздиться на кобылу, но как посмотрят на эту слабость нового ротного
подчиненные?
-- Отправь доходягу в обоз - пусть впрягут в одну из ротных повозок!
-- Товарищ старший лейтенант, фельдшерица наказала беречь ногу...
-- Кому сказано? Или пояснить другими словами?
Мимо на резвом жеребце проскакал комбат, за ним - посыльные,
ординарцы. На минуту остановился, иронически оглядел лошадь-доходягу,
прихрамывающего ротного, но ничего не сказал. Отыгрался на рыжем усаче,
пулеметный ствол на плече которого казался детской игрушкой.
-- Подтяни ремень, Федоров, пузо отвалится. В последнее время походишь
не на доблестного воина - на беременную бабу! Не стыдно?
Солдаты рассмеялись. А усач, похоже, не обиделся - послушно подтянул
ремень, выпятил богатырскую грудь. Комбат удовлетворенно кивнул и запылил
вперед к боевому охранению.
И все же Романов краем глаза увидел, как обидчиво дрогнули густые
брови пулеметчика, как сжались в кулаки сильные пальцы. Опасную игру ведет
Видов, слишком опасную, подумал ротный, так недолго и пули дождаться. Не
мирное время - война, когда жизнь почти не ценится.
-- Вон капитан не стесняется, ездит верхом, а вы - раненный - идете с
солдатами, - надоедливой нянькой ныл старшина. - Свалитесь - сызнова в
госпиталь, да?