"Аркадий Карасик. Запоздавшее возмездие или Русская сага" - читать интересную книгу автора

легкого, а вот восстановить потрудней! Тем более, с таким строгим и
самолюбивым, как капитан Видов.
-- Они завсегда вместе ездят, но ночуют в командирском блиндаже...
Тоже вместе, - не удержался он.- Наверное, уже - там.
Не спрашивая разрешения, Сидякин исчез. Словно растворился в
подступающей к леску темноте.
Значит, ппж - походно-полевая жена, брезгливо подумал Романов.
Конечно, в этом нет ничего уливительного, тем более, позорного. Когда
ходишь по самому краю, разделяющему жизнь и смерть, многое считается
ребячьей шалостью. Но странное чувство недовольства охватило ротного.
Странное - потому, что он знал: женщины на фронте - самый ходовой товар
Что касается совести, то ее отлично успокаивает расхожая фраза: война
все спишет.
Мужчин не обвиняют - мужик есть мужик, трудно ему без бабы. А вот
женщин презирают, именуют подстилками.
Поэтому, когда фельдшерица вошла в палатку, Романов встретил ее
недобрым взглядом. Надо же, молоденьая, не старше двадцати лет, а уже
распущенная, продавшая тело за трофейные "сувениры" и защиту от остальных
оголодавших мужчин.
-- Добрый вечер, товарищ старший лейтенант, - официально
поздоровалась Клавдия, снимая с плеча санитарную сумку. - Болит?
Ничего
страшного - сейчас перевяжу, сделаю укольчик, к утру будете, как
новенький... Полей мне на руки, Проша.
Пока женшина мыла над ведром узкие выцветшие ручки, Романов с
интересом разглядывал ее. Настоящая русская красавица, не толстая, но и не
худая, с высокой грудью, курносая. Вот только - какой-то грустный взгляд.
Будто она удивляется нелепому своему положению в окружении одних мужиков.
Удивительно, но презрение исчезло, негодование превратилось в добрую
насмешку. Старший лейтенант невольно искал в душе оправдательные мотивы,
заставившие красавицу отдаться комбату. О так называемой "любви" даже
смешно думать - какая там любовь в воюющей армии?
-- Ой, забыла представиться! - по девчоночьи ойкнула фельдшерица. -
Старшина медслужбы Клавдия Терещенко. Вы можете не представляться - Прошка
все о вас по дороге сюда рассказал... Снимайте штаны.
-- Это как - снимать? - не понял Романов.
Стоящий в отдалении старшина неодобрительно что-то буркнул и вышел из
палатки. Видимо, решил, что ротный стесняется его, а не женщину.
-- Очень просто. Через голову не получится, значит, придется снять
сапоги... И не стесняйтесь на подобии малолетней школьницы. К тому же, как
известно, медиков не стесняются.
Романов не стеснялся, просто больная нога при попытках освободить ее
от тисков кирзача ответила таким взрывом боли, что комроты с трудом
удержался от стона. А что будет, когда он примется за брюки!
-- Значит, болит? А я-то, глупая, решила - стесняетесь. Помочь?
-- Обойдусь, - сердито буркнул Романов.
Извиваясь ужом, морщась, ничего не видя сквозь пелену слез, он,
наконец, стянул сапог и штанину брюк. Облегченно откинулся на постель,
часто задышал, закрыл глаза. Побежденная боль утихла, но можно не
сомневаться - разматывание бинта и обработка раны снова разбудят ее.