"Аркадий Карасик. Офицерская охота " - читать интересную книгу автора

примеру, - за привычку вздергивать голову и пристукивать ногой - будто
лягается. Его ближайший друг и конкурент на бандитском поприще Горюн так
назван за скорбное выражение лица.
Пытает заложника, который не с"умел организовать через родичей и друзей
требуемого выкупа, - скорбит. Подстрелит во время разборки вредного
конкурента - едва не плачет. Одно слово - Горюн.
С Лягашом столкновений пока ещё не было. Четко очерченных границ "зон
влияния" они не пересекали, шестерок друг у друга не переманивали.
Оставалась своеобразная ревность к успехам, сравнение барышей, добытых
действующими бок о бок, бандами. А это не причина для разборок, скорее -
застарелая хроническая болезнь без рецидивов. До поры до времени без
рецидивов.
Если Лягаш прятался от сыскарей, ежедневно менял свои "норы", то Горюн
жил барином. Трехкомнатная квартира в центре Москвы, гараж - под боком,
жена, двое детей. "Крыша" - занятие торговым бизнесом, продажей шмоток на
рынках, алкогогольных напитков и курева - в многочисленных палатках и
киосках.
На втором, затемненном, плане - грабежи и убийства, угон автомашин и
рэкет. И, конечно же, захват заложников. Лягаш специализируется на
бизнесменах и банкирах, Горюн предпочитает политиков и крупных
предпринимателей. Лягаш "наезжает" на банки, Горнюн - на склады и магазины.
Вот и сегодня вечером в одном из принадлежащих ему магазинчиков, в
подсобном помещении Горюн инструктировал "пехотинцев". Трое ребят, молодых,
сильных, улыбчивых, стояли напротив и внимательно слушали очередное задание.
- Склад охраняется, но сторож - дед, дунешь на него - повалится. Мочить
не нужно - сунете под нос ватку с эфиром. Дерьмо не берите - японскую
аппаратуру, золотишко, камушки... Повторяю, никого не мочить. И без того
кровушки пролили - как бы не утонуть...
Авторитет всхлипнул, потер наглаженным носовым платком всегда мокрые
глаза. Ему до слез жаль невинных жертв, но, к сожалению, без крови не
обойтись: смерть и барыши рядом ходят, за ручку друг друга держат.
- А ежели по необходимости? - робко подал голос один из шестерок. - Дед
забуянит или какой-то прохожий вмешается?
Горюн горько вздохнул.
- Мочите. Только тихо, без шума, ротик прикрыть и ножичком. Чтобы не
мучился, бедолага, мирно отошел...
Все согласовано, все продумано: где будет стоять машина, кто - за
рулем, кто - на стреме. Горюн считает - лишь продуманность и точная выверка
могут предотвратить неприятные последствия налета. Конечно, неприятные не
для "пехотинцев": одних посадят - другие прибегут, на колени встанут, молить
будут взять в "дело". А вот наезд на "фирму" ментов - гораздо опасней
непредсказуемыми последствиями.
- Сами - в стороне, не дай Бог засветиться. Работают пусть ваши
помощнички, им так и положено - хлеб трудом зарабатывать... Ежели кого из
вас менты повяжут, язык откусите, но - молчок. Расколетесь - достану. Хоть в
камере, хоть на зоне. Сами знаете, что сделаю...
"Пехотинцы" знают. При всей своей плачущей жалостливости Горюн на
редкость жестокий человек. Провинишься - пощады не ожидай. Лично станет
пытать, никому не доверит. А уж что касается пыток, босс - академик, такие
выдумывает - черти в аду от зависти начинают заикаться, между рожками чешут,