"Аркадий Карасик. Месть авторитета " - читать интересную книгу автора

комнаты. Будто простыни и одеяло - вещественные улики, позволившие ему
вычислить преступника. В руке крепко зажата дымящаяся сигарета... Интересно,
как реагируют врачи и сестры на курение в палате? Или здесь это не
возбраняется?
- А куда же еще? Когда дежурит Мариам, нашего кобеля впору на цепь
сажать... Вира и - помчался заниматься любовью! Появится дежурный врач -
майна в палату...
До чего же гулкий голосина у этого плотного парня, лежащего на соседней
с курякой койке. Только батареей в бою командовать. Судя по всему,
такелажник. Отсюда любимые выражения - вира, майна. На стройке он
выкрикивает их крановщику, аккомпанируя голосу движениями рук... Отсюда и
привычка размахивать ими и гулкий бас.
- Да, наш Фаридка - знатный кобель. Такого искать и не найти, -
проштемпелевал оценку соседа куряка. - Может, и в больнице держат его не для
лечения язв, а для... размножения...
Сведения постепенно накапливались. Значит, в плотно заселенной
больничной "келье" живет неизвестный пока мне Фарид, удравший к какой-то
Мариам. Видимо, к медсестре либо санитарке.
Двое больных уже "приоткрыты", считай - наполовину знакомы. Третий,
Фарид, на подходе. А остальные двое? Что они из себя представляют?
Привычка анализировать каждое слово, каждый жест сложилась за время
многолетней работы в органах. О чем бы ни говорили окружающие меня люди, что
бы ни обсуждали - ищу второй-третий смысл, подвожу внешне невинный, казалось
бы, разговор под мерки сыска.
На работе эта привычка помогала, но в быту, особенно - в пенсионном,
мешает... Но сейчас - не быт, самая настоящая работа...
Прищуренный взгляд курильщика прошелся по палате и встретился с моим,
вопрошающим.
- Здоров же ты спать, батя, - проскрипел худой мужик насмешливо. - Я уж
подумал грешным делом: не откинул ли новый страдалец копыта? А ты, похоже,
дышишь... С какой болячкой к нам положен?
Слова вылетают изо рта в клубах табачного дыма. Правый глаз прищурен,
будто спрашивающий прицелился в меня и вот-вот выстрелит из невидимого
оружия...
- Сам толком не знаю... То ли осложнение после недавней операции, то ли
заражение...
- Какая операция, какое заражение? В палате - одни мужики, баб не
держим, потому можешь не стесняться...
Говорить о болезнях - будить уснувшую на время боль. Притаилась она в
истерзанном теле, подавленная уколами и таблетками. Вспомнишь - поднимет
зубастую голову и начинает рвать бедро на части.
Но отмалчиваться - не в моих интересах. В больницах люди обидчивы, с
ними нужно обращаться осторожно, будто с легко бьющимися предметами.
Спрячется тот же курильщик в свою скорлупу - как узнаешь подлинное его лицо?
А разузнать все досконально об однопалатниках - основная моя задача.
Ибо, пусть я больной, пусть с температурой под сорок, но - сыщик. Лечиться
мог бы и дома под присмотром все знающей и все умеющей жены.
- Чего молчишь, а? Брезгуешь разговаривать с простыми людьми?... Гляди,
Петро, неужто интеллигента к нам подложили?
- Никакой я не интеллигент, - с деланной обидой возразил я, словно