"Аркадий Карасик. Месть авторитета " - читать интересную книгу авторафизиотерапии, поделают компрессики, примочки, укольчики...
Знаем эту "терапию"! Взглянет хирург мельком на бедро, отвернется и буркнет: "На стол его..." Какая ему разница, кого резать? Распялят голышом, обдурят наркозом, склонятся двое в белых "забралах" - повстречаешь после в коридоре, не узнаешь истязателей. Наверно, и маски марлевые для того, чтобы остаться не узнанными. Очухаешься в палате - не подняться, не пошевелиться. Типа букашки, наколотой на булавку и пристроенной в "коллекции" таких же порезанных букашек-таракашек... Но, нужно собираться. Ибо добровольно согласился лечь в больницу. Не для лечения - оно второстепенно! - а для выполнения гошевского задания. Чувствую - меня купили. Самым примитивным методом - на всегдашнем стремлении работать, быть полезным... И все же горю желанием немедленно очутиться в больничной палате, рядом с... вором в законе. Наташа, поминутно шмыгая припухшим носом, помогает мне натягивать спортивный костюм, собирает сумку. Врачиха, обрадованная тем, что ей не придется везти меня в больницу, бодро выписывает направление. 3 Дежурная лампочка у входа в палату почему-то мигала. Грустно и моляще. Будто лампада перед иконой, колеблемая порывистыми ударами ветра. Мне стало жутко. За какие грехи меня привели в стонущую на все лады палату? Что предстоит - обещанная врачом "скорой" терапия или новая операция? Одну - занозой. Страшила, правда, не сама операция - наркоз погасил сознание, и сама "процедура" прошла, как говорится, без моего участия. Но ожидание в предоперационной и пребывание в реанимации вряд ли забудутся. В этот момент, находясь на пороге больничной палаты, я, казалось, начисто позабыл о просьбе Гошева, о предстоящем выслеживании преступника, о жене, вообще обо всем... В палате шесть коек, по три с каждой стороны. Заняты - четыре. Две койки свободны. Одна из них, видимо, предназначена для меня. На другой - смятая постель, откинутое одеяло. Наверно, ее обладатель отправился либо в туалет, либо на лестничную площадку покурить... Значит, ходячий. А остальные? Тоненькая сестричка в туго обтягивающем фигуру халатике и надвинутом на лоб колпаке торжественно препроводила новичка к месту у окна. Приглашающе похлопала бледной ручкой по одеялу. Ложитесь, мол, на свое тронное место, спите. На тумбочку поставлены три флакончика для лекарства: утро, день и вечер. Рядом - стакан с чайной ложкой. Я уже успел прийти в себя от непонятного "паралича". В конце концов, предстоит не просто лечение - обычная работа сыщика, в сравнении с которой все эти терапии-хирургии - едва заметные мелочи... - Все лежачие? - шепотом спросил я, кивая на спящих больных. - Смешанные, - хихикнула веселая сестрица. - Завтра разберетесь... На кровати, стоящей возле двери, зашевелилась темная фигура, послышался недовольный, скрипучий голос: |
|
|