"Аркадий Карасик. Месть авторитета " - читать интересную книгу автора

В больнице минуты растягиваются до уровня часов, часы так же плавно
переходят в сутки, постоянная боль и неуверенность в завтрашнем дне
способствуют лениво текущему времени.
Делать нечего, читать надоело, беседовать с соседями тошно, да и не о
чем. Где, что и почему болит - лучше не вспоминать.
Однако нигде так не откровенничают, как в больничных палатах. Будто
пытаются разговорами заглушить боль и тревогу за свое будущее. А она, эта
вечная тревога, дает знать о себе и в большом и в малом. Обедаешь - не
последний ли в жизни этот обед? Куришь - доведется ли еще разок побаловаться
ароматным дымком?
В больнице люди, волей или неволей, всегда и во всем прислушиваются к
своему организму. Не повысилось ли, не дай Бог, давление? Не подскочила ли
температура? Ровно бьется сердце или - с перебоями?
Чуткий организм немедленно реагирует на излишнюю заботу. То внезапно
заболит спина - почки разыгрались. То заколет в сердце. То становится трудно
дышать. Не забыть сказать врачу о тревожных симптомах!
Короче говоря, лечение дома - одно, в больнице - совсем другое. Не зря
мудрая моя мать ни за что не хотела ложиться в стационар и отца не
пускала...
Меня спасало от мыслей о болезнях - настоящих и мнимых - стремление
поскорей "раскрыть" сопалатников, выявить их внутреннее содержание,
подстеречь момент, когда они невзначай раскроются.
Но постоянное напряжение приводило к головным болям. Приходилось
выпрашивать у дежурных сестер анальгин. Расслабляться ни в коем случае
нельзя - каждое произнесенное в палате слово, каждый взгляд могли иметь
второй, третий смысл...
Фарид лечился от язв на ногах. Петро - от болей в спине. Серега - тоже
от каких-то болей.
Пока что операция грозила Алексею Федоровичу. У остальных, исключая
меня и Фарида, она, если и состоится, то в далеком 6удущем.
Судя по немногословным указаниям лечащего врача. Фариду, по-моему,
хирургия вообще не угрожает. Язвы ножом не лечат.
Ходить парню трудно, но он делает вид, что все это чепуха, недостойная
настоящего мужчины! Когда Гену вызывают на перевязки или в ординаторскую,
или он захочет в туалет, Фарид внешне легко с неизменной улыбкой на пухлых
розовых губах поднимает безногого, переносит на каталку и торжественно везет
по коридорному "проспекту".
Еще и шутит при этом:
- Персональный дядька у тебя! Как у царевича-королевича, да?
А в глазах, спрятанная за напускным весельем, колышется боль...
- Нельзя же ему поднимать тяжести? - однажды возмутился я, когда Фарид
повез Гену в туалет. - Где сестры, санитарки?
Алексей Федорович по обыкновению презрительно плюнул мимо специально
подставленной плевательницы.
- Наивен ты, батя, не по возрасту. Будто ощипанный петух, мечтающий
закукарекать... Сколь платят санитаркам, ведомо?... То-то и оно. Выносить
утки и судна с дерьмом, возить калек-идиотов туда-сюда, высаживать, с
унитаза снимать - кому хочется задарма?
Предположим, я наивен. Сам знаю - живу старыми обычаями, заполненными