"Аркадий Карасик. Месть авторитета " - читать интересную книгу автора

Мариам, на меня. Словно хочет попросить о чем-то, но не решается. Наконец,
не выдержав, бесцветно улыбается и протягивает перед собой руки. Так делает
ребенок, когда хочет, чтобы мать взяла его.
Фарид спешит к кровати безногого... Они о чем-то перешептываются...
- Прошу никуда не уходить - сейчас начнется обход, - важно оповещает
больных медсестра...

7

Лечащий врач, Вадим Васильевич Реснин, настолько молод, что называть
его по имени-отчеству как-то неловко. Узкоплечий, в больших очках, по лицу
щедро посеяны веснушки, волосы всклокочены, будто никогда не общаются с
расческой.
Обход традиционно торжественен. Впереди выступает врач, за ним - две
сестры: одна с историями болезней, вторая с полотенцем, переброшенным через
согнутую руку.
Первая остановка - возле кровати безногого.
- Как дела, Геночка, как настроение?
Подобные вопросы - тоже традиция, отвечать на них необязательно.
Поэтому Гена ограничивается улыбкой.
Вадим Васильевич измеряет давление, ощупывает обрубки ног, бросает
беглый взгляд на подсунутый сестрой температурный листок.
- Все идет отлично. Не за горами полное выздоровление.
Точно так он сказал бы умирающему: "Все идет по плану, скоро состоится
вынос тела".
- Лечение остается прежним. Главное - полный покой и максимум
терпения...
- А когда выпишете?
В голосе калеки - обида и надежда. Обижается он на ежедневные обещания
"полного выздоровления". Будто Реснин возвратит отрезанные ноги. Надеется
услышать: "Собирайся, Гена, завтра за тобой приедет жена, дома
долечишься..."
- Повторяю: терпение...
Следующая остановка - возле кровати моего мордастого соседа.
- Жалобы имеются? Как себя чувствуете? Интересно, как представляет себе
доктор ответы на небрежно заданные вопросы? Если жалоб нет, какого черта
занимать место, на которое наверняка претендуют другие больные? Если они
есть, незачем спрашивать, больной и без того выложит...
- Плохо чувствую. Голова болит, - выдает неожиданную жалобу мужик и
снова прочно замолкает.
- Запишите - уколы, - доктор вполголоса диктует длинное латинское
наименование лекарства. - Один раз в день, по утрам.
- Я не потому, - становится разговорчивым молчун, услышав о
дополнительных уколах. - Здесь слишком много трепятся. И курят... Переведите
в другую палату...
Алексей Федорович рывком садится на кровать, приготовившись дать
немедленный отпор наглецу. Не успевает. Врач укоризненно грозит ему пальцем.
Кажется, лихой куряка боится Реснина не меньше, чем Фарида.
- Эта палата - лучшая, зря вы жалуетесь. А с курением разберемся... Так
ведь, Алексей Федорович?